Пепел. Гори оно все... - Весела Костадинова

он ехидно улыбнулся, но глаза….. глаза не отпускали девушку. – Хотя… - голос стал чуть ниже, - не удивлюсь, если у Эли, - имя он произнес с такой издевкой, что Альбина дрогнула, - есть большие проблемы…. С ценностями.

Альбина похолодела, машинально вращая в руке стакан. Она смотрела в эти два темных колодца, ощущая, что они видят ее насквозь. Всю. Словно читают ее мысли, чувства, планы изнутри. Не отпускают. И…. одобряют?

- А ты…. – продолжал Ярослав уже совсем другим тоном, отводя взгляд, буднично, - сейчас поедешь домой. Ляжешь в кровать и проспишь весь день и всю ночь. Если понадобится, то и завтра. И послезавтра. И выйдешь на работу, на твою, Альбина, работу, которую ты делаешь чертовски хорошо, тогда, когда не будешь падать с ног. Зайдешь в этот офис такой, какой была в моем кабинете, когда в глаза назвала меня…. Весьма паскудными словами. И если для этого мне сейчас придется вызвать охрану и силой усадить тебя в машину – даже не сомневайся, я это сделаю. Позор будем расхлебывать оба, но в сравнении с тем, что грядет, это меня пугает меньше всего. Так что решай сама, малышка.

Альбина в бешенстве открыла рот, и тут же закрыла под насмешливым взглядом. Встала, машинально разгладив одежду. Чуть пошатнулась, но выровняла равновесие.

- Хорошо, - уронила холодно, но чувствуя странную благодарность. – Я уеду домой…

Ярослав тоже поднялся и улыбнулся.

- Вот и умница, - осторожно задел ее за щеку, погладил нежно, но тут же убрал руку, не дожидаясь пока она отшатнется. – Провожатых дать?

- Нет, не надо…. – буркнула она.

- Хорошо. Я позвоню водителю позже и проверю, дома ты или нет. И не дай тебе бог, малышка, обмануть меня. Ты быстро учишься, Аль, но до меня еще не доросла. Поэтому увидимся через неделю.

С этими словами он быстро вышел из переговорной, оставив девушку одну. И Альбина, чертыхнувшись, пошла следом, выполняя приказ Мииты.

36

Это были странные дни и вечера, когда Альбина словно разделилась на две части. Одна - та которая ходила на работу, научилась снова улыбаться коллегам, спокойно говорить с Эльвирой и матерью, даже с Артуром. Она четко следовала инструкциям, данным Ярославом, восстанавливалась, носила маску из брони, и даже помогала с организацией свадьбы. По мелочам. Там, где Эльвира не справлялась сама или когда у Инны заканчивалось ее железобетонное терпение. Альбина же почти всегда сохраняла ледяное спокойствие, выдержку и свою едва заметную улыбку.

Но была другая, та, которая только-только проклевывалась в ее душе. Эта жила вечерами. Тогда, когда ее покидало бдительное око Мииты, зорко следящее за каждым шагом. Тогда, когда она договаривалась о встречах, украдкой навещая тех, кто был ей по-настоящему интересен. Нюхом волчицы, интуицией оскорбленной женщины она четко шла по следу добычи. И никто, никто кроме Димы не видел лихорадочного блеска серых глаз в моменты, когда ей удавалось задуманное. На этих встречах она преображалась: жесткая, холодная, она подстраивалась под любого собеседника, осторожно выводила на разговор, выискивала слабости, и в итоге получала все, что ей…. им было нужно.

Они почти не разговаривали друг с другом, понимая друг друга на уровне мыслей, жестов, интуиции. Им было достаточно одного взгляда, чтобы услышать друг друга. И каждый раз, глядя на экран Диминого монитора, Альбина улыбалась. Той настоящей, пусть и злой и хищной улыбкой, от которой у самого Димы мурашки шли по коже. Но он не возражал, не пытался ничего изменить, зная, понимая, что вместе с любовью и ребенком Альбина навсегда потеряла часть самой себя.

Остальные изменений не замечали, погруженные в свою жизнь и заботы. Элька выбирала свадебное платье, постоянно жалуясь на тотальный контроль Инны. А Альбина, глядя на свою невероятно красивую сестру, которой приносят одно за другим белоснежные платья, чувствовала жгучую, ни с чем не сравнимую радость и ненависть. И от души, искренне помогала сестре выбрать что-то, в чем та казалась бы неземным существом.

Артур тоже расслабился. Иногда, забываясь, он даже пытался шутить с Альбиной на работе, но она быстро осаживала его холодным как ледяная плеть взглядом, а на все его робкие попытки наладить отношения отвечала полным безразличием. Порой, глядя на него на совещаниях, она никак не могла понять, почему не разглядела в нем наивного, беспечного мальчишку и почему иногда до сих пор у нее сжимается сердце от осознания того, что могло бы быть у них двоих. Но как раз такие мысли она загоняла все глубже и глубже, и получалось это с каждым разом все лучше и лучше.

Мать радовала тем, что перестала дергать ее каждую неделю. Возможно сыграло свою роль то, что после болезни Альбины, и Артур довольно жестко намекнул Анне, что старшая дочь – не ломовая лошадь, а может она, теперь часто бывающая в городе, вдруг осознала масштаб изменений, происходящих с ее семьей.

Как ни странно, во всей этой карусели только Ярослав вызывал у Альбины хоть какие-то эмоции. Девушка до сих пор с ехидной улыбкой вспоминала знакомство их семей в ресторане. Альбина сидела за большим круглым столом, в идеально подобранном платье, цвета насыщенного красного вина, строгом и элегантном, по левую руку от хозяина встречи – чему сильно удивилась, но виду не подала. Напротив неё Анна, непривычно скованная, теребила жемчужное ожерелье на шее, её взгляд метался от тарелки к Ярославу и обратно. Впервые в жизни мать боялась поднять глаза, сделать лишнее движение, сказать что-то не то. Холодные, тёмные глаза Ярослава, сидевшего во главе стола, действовали на неё, как гипноз хищника на добычу.

Эльвира, самая красивая за столом, в своём воздушном платье цвета шампанского, выглядела, как фарфоровая кукла — безупречная, но хрупкая. Она почти не открывала рта, её улыбка была натянутой, а пальцы нервно сжимали бокал с водой. Артур, сидевший рядом, отчаянно пытался сгладить острые углы, его голос звучал чуть громче, чем нужно, а шутки падали в тишину, как камни в воду. Инна, как всегда, была великолепна и неприступна — её чёрное платье обрисовывало фигуру, как доспехи, а глаза, холодные и острые, скользили по присутствующим с лёгкой насмешкой. Но при встрече, она вдруг наклонилась к Альбине и, к удивлению девушки, тюкнула её в щёку лёгким, почти дружеским поцелуем. Этот жест, такой неожиданный, заставил ту на миг замереть.

Ярослав, одетый в безупречный тёмно-синий костюм, выглядел, как человек, который предпочёл бы оказаться где