Голос Арчера - Миа Шеридан

улыбнулась ему в губы, и он улыбнулся в ответ, хотя и не отстранился, чтобы спросить, чему именно я улыбаюсь. Я скользнула языком ему в рот, и от его вкуса мне показалось, что я вот-вот вспыхну; как может чей-то рот быть настолько восхитителен, что от вожделения начинает мгновенно кружиться голова? Прошло уже несколько часов с тех пор, как я пила пиво, но я чувствовала себя пьяной – пьяной от любви, от желания, от чего-то неописуемого, чему я даже не могла дать название. И все же это что-то завладело мной, моим телом и душой. Это была какая-то первобытная связь, которая, должно быть, существовала еще до того, как я появилась на свет, еще до того, как он появился на свет, до того, как мы с ним стали дышать одним воздухом. Это было предначертано самой судьбой.

Арчер прижался своим членом к моей сердцевине, заставив меня ахнуть и оторваться от его губ, застонав, запрокинуть голову. Я чувствовала, как острое удовольствие разливается по моим венам.

– Арчер, Арчер, – выдохнула я, – у меня никогда не будет никого другого.

Мои слова, казалось, воспламенили его. Его дыхание стало прерывистым, он одним движением задрал на мне футболку и расстегнул лифчик. Прохладный воздух лизнул грудь.

Арчер втянул мой сосок в свой теплый рот, я застонала и запустила пальцы в его волосы. Электрические искры пробежали от груди вниз к набухшему клитору. Бедра дернулись вверх, наталкиваясь на его твердость, и он коротко зашипел и отстранился, глядя на меня сверху вниз полуприкрытыми глазами. От одного только выражения его лица я стала еще более влажной, мой рот приоткрылся.

В его чертах читались напряженность, вожделение – и любовь ко мне. Я никогда не видела ничего подобного. Сила, заключенная в этом выражении лица, была настолько ошеломляющей, что несколько секунд я могла только смотреть, а кровь все продолжала приливать к низу живота, доводя меня до отчаяния. Я чувствовала, что все мое тело стало словно провод под напряжением, как и мое сердце. Почти запредельное ощущение!

Внезапно Арчер встал и жестом велел мне поднять руки над головой. Я подчинилась, и он стянул с меня футболку, а затем перешел к джинсам: расстегнул их и спустил вниз по ногам. Он снял с меня обувь, а затем полностью стянул джинсы, бросив их на пол. Несколько секунд он стоял надо мной, тяжело дыша. Я смотрела на его натянутые джинсы и красивую обнаженную грудь, а его взгляд блуждал по моему телу.

От одного его вида я широко распахнула глаза, ощущая пульсирующую в клиторе кровь. Не в силах противиться желанию, я просунула руку себе между ног и погрузила палец во влажную жаждущую глубину, застонала от этого ощущения. Глаза Арчера вспыхнули, он посмотрел на мою руку, а затем опустился на меня, разворачивая животом вниз, и я удивленно вздохнула. Я оглянулась через плечо, когда он снял джинсы и снова опустился, нависнув надо мной так, что я могла чувствовать исходящий от него жар, но не саму кожу.

Я снова оглянулась через плечо. Он по-прежнему смотрел на меня напряженным взглядом. Мой разум был затуманен желанием, но я признала, что, хотя я и любила милого, нежного Арчера, властный Арчер тоже нравился мне. Что бы ни пробудило к жизни эту его сторону, я приняла ее и захотела большего.

– Пожалуйста, – прошептала я, и его глаза, встретившись с моими, слегка прояснились, как будто он вышел из транса.

Арчер взял свой напряженный член в руки и стал водить им между моими ягодицами, пока я не задохнулась и не вжалась в диванные подушки.

Приблизившись, он осторожно, миллиметр за миллиметром погрузился внутрь, и я застонала от облегчения. В этом положении я не могла раздвинуть ноги, и ощущение того, как он входит в меня, было почти невыносимым: слишком узко для его члена, чтобы я могла принять его под таким углом. Но он на минуту замер, давая моему телу привыкнуть, и, когда я выдохнула, начал медленно, неторопливо двигаться.

Я засунула руки под подушку, на которой покоилась моя голова, и повернула лицо. Он наклонился еще ниже и впился в мои губы обжигающим поцелуем, облизывая и посасывая мой язык в том ритме, в котором входил и выходил из меня его член. Когда он прервал поцелуй и откинулся назад, я увидела наше отражение в большом окне напротив дивана – это мог увидеть кто угодно, но, конечно, не видел на этом огороженном, удаленном участке, и поэтому я об этом не беспокоилась. Я просто смотрела в стекло, загипнотизированная зрелищем и ощущениями.

Одним коленом Арчер опирался на диван, другая нога все еще стояла на полу, согнутая в колене. Он входил в меня сзади. Зрелище было первобытным, а ощущения – восхитительными. Его большой твердый член входил в меня, и мой клитор ударялся о диван каждый раз, когда Арчер опускался. Казалось, он хотел завладеть мной, чтобы мы стали одним целым. Я не могла пошевелиться, могла только принимать то, что он давал, доверяя ему и телом, и сердцем. И я доверяла. Доверяла ему всю себя.

Я уткнулась лицом в подушку и прикусила ее, не желая кончать, желая, чтобы это длилось, длилось и длилось. «Он любит меня! – пело мое сердце. – И я люблю его, и я принадлежу ему телом и душой. Мне нет дела до всего остального. Все образуется само собой». И в тот миг я всей душой верила в это.

Арчер задвигался быстрее, проникая в меня все сильнее, почти причиняя боль, и мне это нравилось – нравилось так сильно, что я не могла сдержать внезапно охвативший меня оргазм, который мучительно сладко захлестнул все мое тело от живота до кончиков пальцев на ногах. Я закричала в подушку, зарывшись в нее лицом, и мое тело забилось в экстазе.

Движения Арчера ускорились, сменились более отрывистыми, его дыхание стало громче, и я почувствовала, как легко екнуло сердце от осознания того, что он вот-вот кончит.

Он сделал три длинных толчка, громко выдыхая каждый раз, когда вжимался в меня, опустил руки на диван по бокам от моего тела, удерживая свой вес. Я почувствовала, как внутри он становится еще больше, растягивая меня, ощутила жар его разрядки, и он рухнул на меня сверху, так что большая часть его веса пришлась на край дивана.

Несколько долгих минут мы оба просто дышали, пытаясь унять сердцебиение. Арчер уткнулся лицом мне в шею, целуя мой позвоночник везде, куда мог дотянуться, не