Тайна императора - Елена Золотарева

— Мила! — голос Фароса прозвучал над виском, и я поняла, что нахожусь в его руках. Сердце упало в пятки, а спину защипало тысячей иголочек.

— Руки!

— Не двигаться!

Вокруг все зашумело, десяток военных в темных скафандрах заполнили узкое пространство, и я слышала, как еще столько же бегут в тот отсек, где остался лежать Антон.

Мазнув взглядом по Ириму, я заметила, что он уже успел облачиться в плащ, но на этот раз я видела его печальную улыбку. Не признавая поражения, и даже посмеиваясь над людьми, которые точно не причинят ему вреда, он неспешно поднял руки, и посмотрев мне точно в глаза, рывком головы набросил капюшон поглубже.

— Маленькая моя! — Фарос чуть не задушил в объятьях, да я и сама вцепилась в него до дрожи в мышцах.

— Я в порядке. Где Мира? Анвар?

— Мира дома. Анвар с братом. Ты цела?

Он попытался отлепить меня, чтобы убедиться в этом, но я еще крепче прижалась к родному мужчине. Вот чьи объятия будоражили меня по-настоящему!

25. Больше не тайна

В тот же день мы были вынуждены вернуться на Ману-р. О том, чтобы улететь на Ардос, в наш тихий уютный домик в горах, не могло идти и речи. Расследование дела Антея, а именно так оказалось зовут моего бывшего и отца Миры, требовало нашего присутствия здесь.

Не знаю, сообщили ли рэе Лаиде, что ее любимый сын нашелся. Во всяком случае, я очень надеялась, что она не придет проведать меня после столь неприятного приключения, и тогда мне не придется говорить ей правду. По мне, так уж пусть лучше думает, что Антей погиб.

Но был еще один человек, который имел право на правду. Но я и здесь была не готова, не понимала, должна ли Мира знать о человеке, который предал ее не единожды. Первый раз, когда бросил меня беременную, и второй, когда покушался на жизнь своей уже рожденной дочери. Если бы не Анвар, одному богу известно, выжила бы моя девочка в том полете.

Я перебирала мягкие волосики, пока малышка сидела у меня в ногах и рисовала. Фарос расположился на полу рядом с ней, подсказывая, как должен выглядеть шаттл, и какую деталь необходимо пририсовать для правдоподобности, а сам сжимал мою лодыжку и мягко поглаживал выпирающую косточку. Анвар дремал на диване, уложив голову на мои колени. Его глаза были закрыты, но я чувствовала остатки его напряжения. Я знала, они винили себя за то, что не уберегли, пусть даже и отчитали меня за то, что так легко поддалась на провокацию, позабыв об их наставлениях.

Антей, все отлично продумал, и действуй он чуть быстрее, возможно, никто из нас не находился бы в этой комнате живым. Пока нанятые им люди поднимали восстание, он снова сыграл на материнских чувствах, вынуждая забыть все наказы. Ну разве будет думать мать, на какое из устройств ей звонят, если дочери грозит опасность? Хотя внутри что-то подсказывало, что есть в этом деле странность, да и то, как Анвар говорил со мной насторожило, и как оказалось, не зря.

И вот теперь, когда мы находились рядом, когда просто сидели, касаясь друг друга, и молчали, мне не хотелось думать ни о чем плохом. Ни вспоминать о том, что было, ни бояться того, что могло бы случиться в будущем.

Когда устройство Фароса подало сигнал о входящем, он раздраженно вздохнул, просмотрел сообщение и, дав несколько спешных указаний Мире, поднялся.

— Не уходи! — я успела поймать его руку. Мне и правда так не хотелось, чтобы он уходил. Казалось, без него моя душа будет не на месте.

— Я быстро, принцесса, — чмокнул меня в губы и все же вышел.

Анвар проводил его взглядом, снова прикрыл глаза и скрипнул челюстью.

— Что там? Ты знаешь?

— Догадываюсь, — буркнул муж, и снова сделал вид, что дремлет.

— Я должна вас пытать? — Анвар не отреагировал.

— Мам, не надо их пытать! — вмешалась Мира, прицеливаясь фломастером к пальцам нового папы. Он разрешал ей разрисовывать фаланги древними символами манурцев.

Как только кончик оказался в миллиметре от кожи, Анвар открыл глаза.

— Малыш, давай не сегодня?

— Ты устал, да? — она провела ладошкой по волосам мужчины и неуклюже поцеловала его в лоб, — спать хочешь?

— Хочу, — кивнул он, забрал из ее рук фломастер и нарисовал на пухлой ладошке солнышко.

Мира одобрительно кивнула.

— И я хочу, — зевнула и посмотрела в сторону спальни.

— Идем, провожу тебя.

Анвар поднялся, и забросив девочку на плечо, бася какую-то манурскую песенку, понес ее в кровать. А меня и нет будто!

И что прикажете думать о его странном поведении? Что не так-то? О чем молчит? Чем недоволен? А главное, не признается!

Но, как говорится, на вору и шапка горит. Я чувствовала за собой грешок, хотя умом понимала, что ничего криминального не сделала. Все же Ирим оставил неизгладимое впечатление. И его взгляды, прикосновения, легкое касание к губам, которое даже поцелуем назвать было сложно, все это прочно засело в сердце. Меня не тянуло к нему, не хотелось о нем говорить, искать информацию об этом человеке в планетной сети, но я продолжала крутить воспоминания о минутах нашей краткой встречи. Чем же он меня так зацепил, что я до сих пор краснею?

Но еще хуже было то, что никто даже словом не обмолвился о нем, мужчине, что должен был стать моим третьим мужем. И, честно, я бы сама задала о нем вопрос, но не знала, как его сформулировать. Случилось между нами что-то или нет? Стала ли я его избранной, и почему его кожа так странно мерцала?

Щелкнувший замок, заставил обратить внимание на вошедшего. Над Фаросом разве что молнии не сверкали! Гневно играя желваками, он направлялся прямо на меня.

— Тише! Тише, брат, — шепнул Анвар, прикрывая дверь в детскую, — кто тебя покусал?

— Мила! Почему ты нам не сказала? — Фарос умудрился рявкнуть шепотом, но это имело не меньший эффект, чем крик.

— Остынь! — пригрозил Анвар, но по нему было явно заметно, что и сам он не прочь устроить мне взбучку.

Видимо, все же узнали о том недопоцелуе.

От волнения желудок сжался в узелок, а потом затошнило. Ну при чем здесь я? Не я же срывала с себя