Встреча по правилам и без - Мари Ардмир

они надеялись, что я буду прятаться и ждать поимки, то крупно облажались. Тупые уроды! Стоило скормить мелких сошек да пару пленников, и королевские шавки уверовали в свои силы. Безмозглая мошкара! Я повторяю этот трюк уже сто сорок лет, и каждый раз работает.

Сто сорок лет? Сколько же ему самому?

— Маргарет, поспешите! — прикрикнули на меня, побуждая действовать.

Всего одни шаг длиной в бесконечность, и дверь под десятком ударов треснула, разлетелась на куски, осыпав осколками пространство кухни и кладовых. Стены дома дрогнули, а вместе с ними и я, испуганная не столько грохотом, сколько интонациями старика, что неслись мне в спину.

— Обыскать все! Уничтожить всех. Девку выцепить живой, она еще пригодится.

— И будьте осторожны, где-то здесь проклятийник, — добавил женский голос.

— Дура, он в столице.

— Но я видела…

— Видела она! Дура как есть, отдай Секиру света, — приказал старик и, получив желанное, коротко бросил: — Приступайте.

Отличный совет! Я тоже хотела поспешить к лестнице, но понятия не имела как добраться до нее через дверные проемы. Они стенами не являются, а значит… Стоило подумать о необходимости подняться вверх, и меня потянуло вверх. Выше, еще выше! Сквозь двери, окна, этажи, вопреки моим опасениям где-нибудь застрять, меня доставило в комнату с вещами. Отдав приказ остановиться, вытянула руку из стены, схватила мешок.

— Только бы прошел, — попросила у всех богов, пока в доме проводили обыск, похожий на погром.

На мою удачу, мешок легко скользнул в стену, за ним и сумки. Но уходить предстояло налегке и так, чтобы в случае моей поимки ничего из наследия Огги не попало в руки старика. Первый план — спрятать все в мавзолее — был маловероятен. Не дотащу. Второй — оставить все в стенах дома — был чреват. Допустим, одежду можно бросить, но проклятые предметы и дневник… Что делать с ними?

Что делать? На нервах я заметалась из одной стены в другую, не особенно прислушиваясь к происходящему вокруг. А надо было бы…

— Девки нет, но мы нашли книгу и клинки, она касалась их менее часа назад, — раздалось из глубины дома. Трио наемников застыли над креслом, в котором я сидела, трио у стены, которой я касалась в танцевальном зале. — Мы можем выйти на ее след.

— Действуйте! — распорядился старик, пальцами выделывая странные пассы — нечто среднее между плетением корзинки и игрой на пианино. Сгорбленный, болезненно сухой, он смотрел на мир воспаленными красными глазами и кривился каждый раз, когда на серой коже его рук со вздутыми жилами тонкими строчками вспыхивали светящиеся красным руны. Даже не белыми, а красными?

Для обычного мага подобное перенапряжение сил граничило с выгоранием, а для этого — с тяжелой, но не смертельной работой. И мне показалось, что после каждого витка скрюченных пальцев он подтягивал в холл безучастного ко всему Эсфириуса и кандалы. Или кандалы и закованного в них Эсфириуса. Его тащили в середину пентаграммы, которую обиженная Эллинор Гроверон чертила посредством магии на полу. Следуя рисунку сложных звезд, глубокие борозды вспарывали мрамор так, чтобы их нельзя было затереть, как мел, соль или кровь. Печати рун вовсе заливались металлом от подсвечников.

Я мало знала о магии, но сочетание вот этой кракозябры, похожей на рыбку, и вот этой загогулины, похожей на слона, используется для уничтожения всего живого и неживого в радиусе закрытого периметра. Они что, хотят уничтожить хранителя? Разве это не за гранью возможного?

Я остановилась, забыв о сумках, но всего пара фраз наемников привела меня в себя.

— На карте среди живых девки нет, — отрапортовали они, растерзав недочитанную мною книгу и оплавив клинки.

— Ищите труп.

— Трупа тоже нет.

— Гроверон? — Воспаленные глаза старика обратились к девчонке. — Подойди ко мне. — Плечи ее дрогнули — верный признак энтузиазма — однако она закончила с вырезанием пентаграммы, гордо выпрямилась, подошла. — Ты все еще дуешься, мой нежный цветочек?

— Нет, мой господин.

— И то верно. На правду обижаются лишь дуры, — в очередной раз унизил он ее и поднес девичью руку к губам. В момент поцелуя рукав его плаща сполз, обнажив брачный браслет, идентичный тому, что носила Гроверон. — Порадуй старика, поищи девку еще раз.

По щелчку перед ней появился клинок.

Видя, как ее перекосило, можно было увериться, что слезливая история о навязанном браке являлась правдой, однако это не умаляло вины. Ох, лучше бы Дамиан не расставался с девчушкой, получившую аллергию от тетушкиных шоколадных конфет.

И тут я вспомнила про коробку!

Коробку конфет, которую Дамиан проклял в своем далеком счастливом детстве. Маги, безуспешно работавшие над нейтрализацией ее действия, позже сообщили, что коробка получила доступ к их карманам и перепутала все на свете. К счастью, доступ оказался временный, сохранялся недолго. Но даже этих часов хватило, чтобы жена, перед стиркой проверявшая брюки одного, нашла золотую заначку второго, а затем и сюрприз от любовницы третьего.

По словам потерпевших выходило, что коробка работает с теми предметами хранения, рядом с которыми находилась. И вот вопрос, станет ли она допуском в мешок, если все это время пролежала внутри него? С опаской охотника, собирающего ядовитых змей, я погрузила руку в коробку, затем еще чуть-чуть глубже, боясь нарваться на чье-нибудь бедро или хозяйство. Вдруг коробка все еще помнит магов и карманы их брюк?

Но нащупав стеклянный бок шара, очки пра-пра-прадеда, его дневник и забытый Сагердом кристалл-записи, я счастливо выдохнула. Работает! Осталось решить, что делать с дневником. Переместить из сумки в мешок, оставить здесь? Взять с собой? Спрятать в кладовых? Или в холодильном шкафу компании «Некро Крио», который здесь, как ни странно, имелся?

Желание в очередной раз заметаться по стенам я подавила, едва дверь в комнату распахнулась и грохнула о стену. Гроверон фурией ворвалась во внутрь, старательно вытирая руку о платье, шипя на грани ярости.

— Девка на тебе! Дневник на тебе! Слизняк на тебе! А сам натирает черепки! — перекривила Гроверон старика, распахнула дверцы пустого шкафа, уставилась на полки. — Не найдешь, сама ее место займешь… — Вздрогнула. — Урод! Дал испорченный клинок и ярится. Да чтоб ему своей слюной отравиться!

Она хлопнула дверцами и подошла к комоду, осмотрела его, конечно, ничего не нашла и в раздражении пнула кровать.

— Секира света, секира света… — Девчонка выудила из-за пазухи клинок. — Почему не срабатывает? Почему не срабатывает? Потому что сам ты дурак. И Секира у тебя — это жалкий клинок. — Буркнув что-то о дряхлых стручках, она взмахнула клинком. — Приведи меня к Маргарет Огги.

Он сверкнул и погас.

— К Маргарет! — Мое имя практически вязло