Сны с чёрного хода 2 - Алексей Небоходов

Лия оглянулась, надеясь найти что—то, что дало бы ей ответ, но город оставался таким же пустым и безмолвным.

Только теперь она осознала – это место не просто безлюдно. Оно состоит из призраков, из отголосков прошлого, запертых в своём собственном вечном цикле.

Она повернулась снова, пытаясь найти в их лицах хоть каплю осознания, хотя бы намёк на внимание, но их глаза смотрели сквозь неё.

– Это же вы… – прошептала Лия, но не получила ответа.

Они были здесь, но их уже не существовало. Отражения. Тени.

Лия вдруг поняла, что этот город – это не место, куда она попала после смерти. Это ловушка, сплетённая из её жизни, из её страхов, её сожалений. Здесь не было ничего нового – только прошлое, которое никогда не менялось, застывшее, замкнутое в вечном повторении.

Она сделала шаг назад, и её сердце сжалось от ледяного осознания.

Никто не мог её слышать. Она здесь была одна.

Лия стояла в этом мёртвом городе, ощущая, как его пустота разрастается внутри неё, пропитывает каждую клетку её существа. Он не давал ей воздуха, не давал надежды, но теперь она поняла – он не просто существовал. Он ждал. И ждал её.

Серые здания возвышались над ней, и их гладкие стены без окон казались слепыми. Этот город не смотрел на неё, не интересовался её присутствием, но он знал о ней. Он дышал вместе с ней, его улицы замыкались в спирали, ведущие в бесконечность, как лабиринт, из которого не было выхода. Каждый её шаг, казалось, рождал новый переулок, новую стену, новую улицу, ведущую в никуда.

Она чувствовала, как внутри что—то переворачивается. Это был страх, но не перед тем, что могло произойти, а перед тем, что ничего не происходило. Её разум привык к переменам, к поиску выхода, к борьбе с неизбежностью, но здесь не было ничего, с чем можно было бы бороться. Здесь было только она.

Вокруг больше не было призрачных фигур. Александр, Антон, Вика – все они исчезли, оставив лишь молчаливый город, выстроенный из теней её собственных решений. Теперь она знала, что не найдёт никого за мутными стеклянными окнами, что город не пытался что—то показать – он просто существовал. Без прошлого, без будущего, без цели. Замкнутое пространство, в котором застыли не люди, а сами воспоминания.

Она сделала несколько шагов вперёд, пытаясь найти хоть какой—то ориентир, но всё оставалось прежним – улицы не заканчивались, стены зданий не менялись, дождь продолжал лить с одинаковой безразличностью. Её движения не оставляли следов, как будто город впитывал их, не позволяя чему—либо изменить его застывшую природу.

Её ошибки были не просто следами прошлого, они стали самой тканью этого города. Они не просто жили в этом месте – они были его основой. Они пропитывали стены, наполняли воздух, отражались в каждом пустом окне. Лия чувствовала их с каждым шагом, словно они пронизывали её тело, заставляя смотреть на всё, что она пыталась забыть. Она изменила столько событий, думала, что строит новое будущее, но теперь не могла вспомнить – хотя бы однажды это привело её к настоящему счастью?

Тишина разорвалась на части, когда пространство вдруг наполнилось голосами. Они не пришли откуда—то извне, они просто появились. Их не было, а затем они были везде – шёпот, пропитанный холодом, обволакивающий со всех сторон, звучащий не только в воздухе, но и внутри её самого сознания. Они не произносились ртом, не звучали голосом – это были мысли, которые наконец нашли свою форму.

– Ты всегда хотела изменить всё, но кто сказал, что твоё "лучшее" действительно лучше?

Она вздрогнула, холод прошёлся по спине. Она обернулась, но улицы оставались такими же пустыми. Голоса не принадлежали никому, но они были.

– Ты ломала реальность, но стала ли ты счастливее?

Лия зажмурилась, надеясь, что тишина вернётся, но голоса проникали глубже, становились частью её мыслей, сливались в одно целое, переплетались с её воспоминаниями. В их звуке не было злобы, не было обвинения – только холодная неизбежность.

– Если ты ничего не оставила в мире, который хотела исправить, зачем тебе возвращаться?

Она сжала руки в кулаки, но они дрожали. В груди стало тяжело, как будто воздух стал густым, вязким, как вода, в которую она когда—то вошла, надеясь, что больше никогда не проснётся. Она чувствовала, как этот голос поглощает её, как город запечатывает её внутри себя, стирая грань между тем, кем она была, и тем, чем она теперь становилась.

Она отчаянно искала в глубинах памяти свою прежнюю сущность, пытаясь ухватиться за хоть один момент, где она ещё была собой, не сломленной, не растерянной в бесконечной череде перемен. Её разум судорожно перебирал воспоминания, словно пытаясь сложить разорванную картину её истинного "я", но чем дальше она углублялась, тем больше понимала – образ её прошлого себя становился размытым, ускользающим, превращаясь в нечто чужое и недосягаемое.

Кем она была до всех этих изменений? Где была та Лия, которая просто жила, а не пыталась править временем? Был ли шанс вернуться к ней? Или всё, что от неё осталось, теперь растворилось в этом бесконечном сером пространстве?

Город оставался безмолвным, словно сама тишина была его сутью. Стены не дрогнули, улицы не сдвинулись, и, казалось, этот мир существовал не по законам движения, а по законам ожидания. Он не пытался отпугнуть её, не пытался поглотить, но и не отпускал.

Дождь всё так же лился с небес, но теперь казалось, что каждая капля проникала сквозь кожу, оставляя после себя не влагу, а липкую, гнетущую тяжесть. Это был не просто дождь, а время, застывшее в каплях, каждая из которых несла в себе неумолимую правду её ошибок.

И теперь этот дождь наполнял её изнутри.

Дождь продолжал лить, но теперь Лия ощущала его иначе. Не просто как капли, падающие с пустого неба, а как что—то чуждое, проникающее вглубь, оставляющее на коже липкий, гнетущий след. Воздух вокруг сгустился, стал вязким, словно город, чувствуя её присутствие, собирал вокруг неё невидимые стены. Она сделала ещё один шаг вперёд, но остановилась, почувствовав, как что—то изменилось.

Вдалеке, за пеленой дождя, за стенами, которые уходили в бесконечность, появилась тень. Сначала размытая, едва различимая в мутном свете этого мира, она постепенно обрела очертания. Чёрные линии стали чётче, очертания – глубже, словно кто—то рисовал её на сером полотне города, выводя тонкие, точные штрихи.

Лия не сразу поняла, что смотрит на женщину. Сначала это была просто