Летний сад - Полина Саймонс

без нее. Думаю, если бы вы упомянули о беззащитной малышке Долли, вашей супруге, которая пряталась вместе с вами и помогала вам сбежать, у этих джентльменов мог случиться сердечный приступ.

Александр рассмеялся; ему было спокойно рядом с Рихтером.

– Вы можете ничего не знать о нас, – продолжил Рихтер, – но в Министерстве обороны о вас знают много.

Он спросил, не заинтересует ли Александра получение допуска к секретной работе, чтобы он мог проводить некоторые ограниченные анализы разведданных для армии Соединенных Штатов.

– Очень редко удается найти человека, свободно говорящего на двух языках.

Еще Рихтер сказал, что продолжается грозящая пожаром международная деятельность – коммунистические бунты в Греции, в Югославии, – и идут готовые сорваться переговоры с Мао в Китае, и всплыли секретные документы из СССР относительно их ядерной программы, и что периодический анализ исходных данных таким человеком, как Александр, мог бы принести немалую пользу и Комитету по делам вооруженных сил, и военной разведке Штатов.

– Принимая во внимание последние восемь часов вашего интервью, – усмехнулся Рихтер.

Александр не был уверен, что из этого что-то выйдет. Он осторожно сказал, что снова оказываться втянутым в военную службу едва ли отвечает его интересам. Татьяна просто с ума сойдет.

– А кто говорит о военной службе? – спокойно произнес Рихтер. – Вы можете стать офицером запаса. Всего пара дней в месяц. Раньше в этом году президент подписал закон о плате резервистам. Вы только должны будете получить официальный допуск. Это нелегко, конечно, – слова «Красная армия» нынче звучат опасно, как вы и сами только что видели. Но я вам помогу. Я действительно думаю, что вы должны этим заняться. Вы где живете?

Александр ответил, что в данный момент нигде, они все еще пытаются…

– Ну, это не важно, – отмахнулся Рихтер. – Где бы вы ни находились в Штатах, вы можете добраться до любой армейской базы, изучить последние данные, присланные нами, и подготовить для нас информативный отчет. Это будет спорадическая работа, но она более чем удовлетворит требования закона об оплате и даст вам заодно другие возможности. Вы можете обучать других, например.

Сэм Гулотта считал, что для Александра это прекрасная возможность. Рихтер сказал, что положение Александра может быть и усилено, если это послужит его интересам. Если он захочет жить в Вашингтоне, он мог бы работать в армейской разведке прямо здесь и время от времени получать работу от Министерства обороны.

Александр сказал:

– Я дам вам знать. Но вряд ли поселюсь в округе Колумбия.

– Что, миссис Командирша не любит Вашингтон? – спросил Рихтер.

– Она не любит войну. Она не будет счастлива, так или иначе соприкасаясь с ней.

– Привезите ее завтра в Пентагон. – Рихтер широко улыбнулся. – Я ее заставлю передумать. Я смогу ее убедить перебраться сюда. Увидите – я могу даже убедить ее переехать с вами в Корею!

– Ох, это уж слишком.

– Я могу дать портрет вашей русской жены, – сказал Рихтер, хлопнув Александра по спине. – Это женщина, которая в одиночку бросила вызов Красной армии в Германии ради вас, как некто, сложенный на манер вола, привык тащить плуг на колхозных полях России, пахать и жать ради пролетариата. – Он засмеялся.

– Ну, похоже на то, а, Александр?

– Примерно так. – Александр улыбнулся в ответ, докуривая сигарету.

Ему нужно было вернуться к сложенной, как вол, крепостной, которая, без сомнения, уже могла собирать народное ополчение, чтобы вырвать его из железных лап американского Министерства иностранных дел.

Когда они шли по коридору, из какого-то кабинета вышел Деннис Берк и остановил их. Он хотел знать, может ли он занять «всего минутку» времени Александра.

Рихтер попрощался и ушел. Сэм попытался увести Александра в сторону, Мэтт Ливайн хотел войти вместе с ним в кабинет, но Берк сказал:

– Нет-нет, вы его получите обратно через тридцать секунд и можете болтать хоть всю ночь. – Его кабинет был крошечным, и лишних стульев в нем не было. – А пока просто подождите снаружи, – любезным тоном произнес Берк. – Я оставлю дверь открытой, мы быстро поговорим.

Берк был старше чином, чем Сэм Гулотта. Сэму пришлось остаться в коридоре. Александр вошел в кабинет, еще меньший по размеру, чем кабинет Мэтта Ливайна. Берк предложил сесть, но Александр предпочел стоять. Берк начал с того, что одна из зон его ответственности в министерстве – служить связным с Интерполом. Александр вежливо и невнимательно слушал. Берк продолжал тем же любезным тоном:

– Я знаю, вы не хотели упоминать об этом при нашем комитете, но нам известно, конечно, что ваша жена также была советской гражданкой и бежала, оставив на границе с Финляндией дюжину убитых советских солдат.

Александр крепко сжал губы.

– Эти убитые солдаты никакого отношения к ней не имеют, – выговорил он. – А теперь моя жена американская гражданка. У вас что-то еще?

– О, я совсем не об этом хотел с вами поговорить, мистер Баррингтон. – На столе Берка лежала толстая папка – документы на Баррингтона начиная с 1917 года. – Позвольте пояснить. У меня есть информация о вашей матери.

Александру показалось, что он ослышался.

– Что вы сказали?

Берк уставился на папку:

– Вам говорили, что ваша мать была расстреляна в тридцать восьмом. Кто вам это сказал? – Он поднял голову.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Берк.

Тот встал:

– Вы не против, если я закрою дверь, мистер Баррингтон, чтобы мы могли уединиться?

– Уединиться для чего?

Берк обошел Александра и закрыл дверь перед Сэмом и Ливайном.

Когда он снова сел за стол, он заговорил так тихо, что Александр слышал его с трудом.

– Теперь будьте внимательны. Ваш отец – да, он действительно был расстрелян, но… ваша мать до сих пор жива.

Александр окаменел, его лицо превратилось в неживую маску.

Берк продолжал:

– Это правда. Она жива до сих пор! Она находится в лагере Перми – тридцать пять. Вы знаете, где это?

Александр заговорил с трудом, но все более успокаивался, и все его чувства обострились, как в сражении.

– Я достоверно знаю, что моя мать убита, – безучастно произнес он. – Я это слышал несколько раз от разных людей.

– А теперь слышите от меня другое.

Кулаки Александра сжались, он старался сдерживаться.

– Я вам не верю.

– Это моя работа – знать. И это правда. Это объективно проверенная информация. Она была в трудовом лагере на Урале в последние одиннадцать лет. Она стара и не слишком крепкого здоровья, но все же жива. Ее имя – в тюремных списках.

У Александра задрожали руки.

– Хотите посмотреть? – Берк начал перелистывать толстую пачку бумаг, которые он вынул из папки.

Отступив назад,