Летний сад - Полина Саймонс

Берк воскликнул шипящим шепотом:

– Вы можете помочь вашей матери! Все зависит от вас. Вы можете вернуть ее домой.

Александру нужно было сесть. Но он стоял. И молчал. Если бы он спросил, как это сделать, это означало бы, что он поверил Берку, решил бы, что это правда и его мать жива.

– После войны многие, в особенности женщины, были освобождены и реабилитированы. Вы увидите, Советы нам помогут. А ваша мать нездорова.

– С чего бы им вас слушать?

– Мое внешнеполитическое ведомство находится в постоянном контакте с советским атташе. Я также хорошо знаком с наркомом внутренних дел, он часто отменяет приговоры заключенным по нашей рекомендации.

– Нарком внутренних дел? Вы имеете в виду Лаврентия Берию?

Берк, не ответив, продолжил:

– Мы можем на следующей неделе отправиться в Турцию. Из Стамбула мы полетим через Черное море в Ялту, а потом – с позволения Советов, конечно, – поедем со специальным сопровождением на север через всю страну к лагерю на Волге. Тем временем я начну переговоры о ее освобождении.

Александр сделал еще шаг назад.

– У меня есть возможность повлиять на них. Времена нынче трудные. Мы часто взаимно пользуемся влиянием…

Стул опрокинулся и упал у книжных стеллажей.

– Мистер Баррингтон, погодите!

Александр уже выскочил в коридор, резко распахнув дверь.

– Пошли, – коротко бросил он Сэму и Ливайну. – Скорее!

Они быстро ушли, почти убежали, по коридору и на лестницу.

– Что он сказал? – снова и снова спрашивал Ливайн. – Что он сказал?

Сэм молчал.

Александр не отвечал; он мрачно попрощался с Ливайном, а потом сел в машину Сэма и молчал всю дорогу до Силвер-Спринг, и его сердце рыдало.

* * *

Они добрались до «номада» уже после десяти вечера. Татьяна сидела снаружи, на маленьких ступеньках дома на колесах, держа на коленях спящего Энтони. Александр долго не мог сказать ей ни слова, а она стояла в его объятиях и рыдала, уткнувшись ему в грудь. Энтони, в пижаме, внезапно разбуженный, дергал ее за юбку:

– Мам, ну перестань, пойдем… мам, отойди от него…

Сэм увел мальчика в сторонку, давая им немножко времени.

– Как вообще твоя мама сегодня? – спросил он, поднимая Энтони на руки.

– Ужасно. Она твердила себе, что она просто катастрофа, а не мать. Надеюсь, завтра будет лучше.

– Именно так, Энт, думаю, ей будет лучше. Вообще все будет хорошо. И завтра твой папа отвезет тебя в одно особенное место, где работают военные. Оно называется Пентагон.

Энтони просиял.

В пяти ярдах от них, стоя перед дверью «номада», Татьяна шептала, уткнувшись в грудь Александра:

– Милый, прости, я не могу не плакать…

Он стоял напряженно, обняв ее.

– Ведь все будет хорошо? Пройдет хорошо?

– Все пройдет хорошо.

Татьяна что-то услышала, уловила, посмотрела на него снизу вверх влажными глазами.

– Что? – спросила она, вытирая мокрое лицо. – Что случилось?

– Ничего. Я тебе потом расскажу.

Наконец он отстранил ее ослабевшее тело, и Энтони прыгнул к папе. Сэм сказал, что должен идти. Его собственная жена его просто убьет за такое позднее возвращение. Но Александр, несмотря на то что был совершенно измотан, не хотел его отпускать, просил остаться, возможно, даже поужинать вместе.

– Да, – сказала Татьяна, собравшись с силами. – Пожалуйста, останься, Сэм. Я что-нибудь наскоро приготовлю.

– Последнее, что вам сейчас нужно, так это мое присутствие, – возразил Сэм. – Отдыхайте. Завтра я всех вас приглашу на обед. И мы все равно должны ехать в Пентагон. Таня, завтра ты встретишься с новыми боссами твоего мужа и его новым адвокатом. Думаю, я позвоню твоей подруге Викки, узнаю, не захочет ли она сесть на поезд и приехать, чтобы присоединиться к нам.

– Нет-нет! Только не Викки! – воскликнул Энтони, прижимаясь к матери.

– У моего мужа будет начальник и адвокат? – спросила Татьяна, беря Энтони на руки.

Они стояли в пыльном дворе у автозаправки, и Сэм рассказал ей о слушании. Александр, полностью исчерпав свой дар речи, молчал.

– Спасибо, Сэм, – сказала Татьяна. – Ты снова был так добр ко мне.

Легонько похлопав ее по плечу, Сэм сказал с подчеркнутым упреком:

– Твой муж сам все сделал. Его благодари. А из-за тебя, миссис, я чуть не потерял работу. И все потому, что ты не могла мне довериться. Ты же знала, что я помогу, если сумею.

– Прости. Я была так испугана…

Говоря это, она не смотрела на Александра.

Когда Сэм ушел, Татьяна захлопотала над мужем. Он был разбит и просто не мог вести дом на колесах в поисках какой-нибудь специальной стоянки. Они просто остановились у дороги, где не было возможности поставить палатку, уединиться, но деваться было некуда. Татьяна нагрела немного воды на их маленьком примусе, чтобы Александр мог умыться, накормила его консервами, хлебом с огурцами, налила пива. Энтони заснул прямо на полу фургона.

Уложив Энта в постель, Татьяна вышла наружу и встала перед Александром. Он был не в силах смотреть на нее.

– Таня, я просто не могу больше говорить. Завтра все расскажу.

– Нет, милый, расскажи сегодня.

Последовало долгое молчание, пока Александр курил. А потом он рассказал ей о Деннисе Берке.

Татьяна, сидя на его колене, прижимала Александра к себе, стараясь успокоить его бешено бившееся сердце, но теперь уже она сама дрожала, заразившись его неистовством.

– Муж мой, это неправда!

Он тут же ударился в защиту. Отодвинул ее и повысил голос:

– Откуда тебе знать?

– Александр, неужели ты можешь поверить, что твоя мать выдержала одиннадцать лет в худшей из построенных Советами тюрем!

– Эта не самая худшая. Там нет такого лютого холода. Ты разве не помнишь? Это же рядом с Лазаревом… – У него сорвался голос.

– Шура! – Она вцепилась в него, прижала к себе, обняла. – Это неправда! Ее там нет! Ее нет в той тюрьме! – Глаза Татьяны пылали. – Разве ты не понимаешь, зачем Берк все это тебе говорил? Чтобы ты вернулся обратно вместе с ним! А как только ты окажешься на их территории, с обеспеченным Советами сопровождением, тебя самого тут же отправят в Пермь – тридцать пять! Это конвой для тебя. Это уловка, это обман, это ложь! Только для того, чтобы захватить тебя!

– Да, – кивнул Александр, чувствуя себя уже захваченным. – Я понимаю, что все это не похоже на правду. Но, Таня… а вдруг это так?

– Милый, – прошептала она, умоляюще глядя на него. – Это неправда!

– Но это же моя мать!

– Это неправда!

В доме на колесах, лежа на спине на своей койке рядом со спящим Энтони, Александр тихо сказал:

– Может, ты и права… Берку доверять