Связанные кровью - Мария Морозова

местью победившим их людям. Маги прошлого сделали все, чтобы уничтожить даже ее зачатки, но она все равно то и дело напоминала о себе. Так случилось и в Ильброне почти десять лет назад.

— Он умер под самый конец эпидемии, — проговорила я, невидяще глядя в столешницу. — И мама тоже.

— Мне жаль, — произнес Эльгорр, хотя было сложно понять, сколько в этих словах искренности.

— Я осталась одна, — сказала, прерывисто вздохнув. — Меня забрала к себе тетка по отцу, но лучше бы я попала в приют.

Сжав кулаки так, что ногти впились в кожу, я подняла голову и посмотрела на мужчину.

— Не думайте, будто я изливаю душу. Просто все это стало тем, что позволило подкрепить мою вину в глазах обвинителей. Мне плохо жилось у Тиберов. Дядя, тетка и их сын относились ко мне, как к бесплатной прислуге, которой достаточно обносков и объедков с хозяйского стола. И дня не проходило без тычков, ругани и унижений. Какими-то непонятными махинациями дядя сделал так, что почти все мое наследство перешло в его руки. Единственное, что они не сумели забрать, это дом родителей, но до совершеннолетия я не могла уйти от них и жить отдельно. Приходилось терпеть все это, не имея права сказать и слова против.

Да, я почти ненавидела Тиберов. Все, что их интересовало, это выгода, которую от меня можно было получить. И если бы не наследство, они бы и не вспомнили о том, что у них есть племянница. Вот только даже это — не повод их убивать.

— И что потом?

— У меня открылся дар, — вздохнула я. — Дядя долго думал, что выгоднее: нанять мне учителей, которые научат им пользоваться, и выдать замуж за солидный выкуп, или отправить на обучение в университет, перекладывая заботу обо мне на Орден магов. Но я показала зубы и сбежала от них сама, благо, возраст уже позволял стать независимой. Денег у меня не было, поэтому пришлось все же записаться в университет. Вот только с того дня, как я ушла, мы с Тиберами не виделись и не поддерживали никаких связей. Я махнула рукой на наследство, мне было достаточно и дома, в котором сейчас живу.

— Живешь? — прищурился Эльгорр. — Ты больше не учишься на бытовом факультете?

Его вопрос не был странным. До недавнего времени одаренные женщины не имели почти никаких прав. Они не могли выбирать место, где учиться, не могли работать. Их основной ролью было стать женой какого-нибудь мага и родить ему одаренных наследников. Знатные или обеспеченные семьи сами нанимали своим дочерям наставников, обучали дома, а потом выдавали за выгодных женихов. Те, кто позволить себе такого не мог, отправлялись на бытовой факультет. Как это сделала я когда-то. Кроме простых бытовых чар, нас обучали тому, как стать идеальными женами. И после выпуска должны были выдать замуж за одобренных Орденом магов мужчин. Вот только полтора года назад все изменилось. Появился закон о свободном женском образовании, а мы получили возможность сами решать свою судьбу.

— Я всегда мечтала стать целителем, как папа, — призналась тихо. — И когда только появилась возможность, ушла с бытового факультета. Хотела поступить в целительский университет, но не смогла пройти отбор. Тогда я пошла на курсы младших лекарей, отучилась там почти год и устроилась на работу в Королевский госпиталь.

Да, не предел мечтаний. Младшему персоналу доверяли делать перевязки, разносить лекарства и следить за пациентами. Но я готовилась к поступлению и надеялась, что этой осенью смогу попробовать еще раз и наконец поступить. Увы, теперь от этой надежды почти ничего не осталось.

— Дальше, — поторопил меня Эльгорр, видя, что я в очередной раз задумалась.

— Да, — кивнула, спохватившись. — В общем, мне ничего не было нужно от Тиберов. Но в тот день, когда все случилось, от дяди пришло письмо. Он писал, что хочет срочно встретиться, и просил приехать в одиннадцать вечера к ним домой.

— И ты поехала.

— Поехала. Он написал, что разговор касается моих родителей, и мне показалось, что…

Я снова вздохнула, сбившись. Вот и правда, на что надеялась? Что через столько лет у дяди с теткой нашлось что-то важное для меня? Лучше бы выбросила эту проклятую записку, честное слова. Но меня погубило любопытство.

— Я поехала туда на извозчике, — проговорила, прикрыв глаза и безуспешно стараясь воскресить в памяти хоть что-нибудь. — Была на месте ровно к назначенному времени. Калитка оказалась открыта. И входная дверь тоже. Я звала, но мне никто не отвечал. И тогда я решила войти внутрь…

Я посмотрела Эльгорру в глаза и призналась:

— Не помню, что было дальше. Ничего, кроме темноты. В себя пришла уже в камере, где мне сказали, что я убила их всех: дядю, тетку, кузена. Зарезала ножом, и именно с этим ножом меня поймали прямо на месте преступления. Но я не убивала, могу чем угодно поклясться!

Мужчина сжал губы и нахмурился. Понятно, что он не был готов поверить мне просто так. Я и не ждала этого. Но у него есть власть, есть полномочия и возможности, чтобы пересмотреть мое дело. И если Эльгорр хотя бы немного засомневается, у меня появится шанс. Главное, успеть до того, как проклятие меня убьет. Только бы его вообще можно было снять…

— Расскажите про проклятие, — сменила я тему. — Как и… — Запнувшись, провела пальцем по браслету, который мне надели в храме. — Это оно?

Эльгорр не ответил. Он молчал так долго, что у меня исчезла всякая надежда, но все же прищурился и произнес:

— Нет. Это брачный браслет.

— Брачный… браслет, — повторила ошарашенно.

Сейчас никто не носил браслеты, предпочитая кольца. Но то ли Эльгорр не хотел светиться с кольцом, то ли это было заморочкой старой аристократии, — у меня на руке красовался браслет. И мы вроде как женаты. Женаты насмерть. Ситуация такая, что не поймешь, чего больше хочется: то ли плакать, то ли истерически смеяться.

— Выходит, оно должно убить меня, — пробормотала, пытаясь думать об этом без эмоций. Получалось откровенно плохо. — А вас оставить в живых?

— Да, — коротко бросил он и все же отвел взгляд на секунду.

— И… И какие симптомы? — Я задала вопрос, как целитель, пусть и находящийся в роли пациента. — Чего мне ждать?

— Жара, слабости,