Последователи Хаоса - М. К. Лобб

– Что?

– Йозеф! – напомнила ему Роз, уже взбегая вверх по лестнице. Деревянные ступени скрипели под ее ногами. – Просто доверься мне. Прошу!

– Роз…

Но Аликс остался позади, и его голос затерялся в тенях, когда Роз бросилась по коридору к своей квартире. Она не должна была оставлять мать одну. Что, если та обиделась, почувствовав себя брошенной? Что, если ей стало хуже? Что, если она поддалась панике из-за всего, что творилось вокруг?

Но когда Роз ворвалась в квартиру, Каприс Ласертоза стояла у окна, сплетя пальцы в замок перед собой. Она смотрела на темную магию, бушующую снаружи, словно на любопытную грозу.

– Mamma, – произнесла Роз, глубоко выдохнув. Но на смену облегчению быстро пришла тревога. – Отойди от окна.

Каприс обернулась и наградила дочь до странности безмятежным взглядом. Здесь туман был не таким плотным; казалось, чем выше он поднимался, тем менее густым становился.

– Tesoro. – Она улыбнулась. – Он сказал, что ты скоро придешь.

Роз ощетинилась и, схватившись за пистолет, осмотрела комнату.

– Кто это сказал?

– Твой отец.

Боль ножом пронзила Роз, и та решила не развивать дальше тему. Она не могла говорить об отце, даже ради матери. Только не сейчас, когда рана в ее сердце еще слишком свежа.

– Верно. Ну что же, я вернулась и мне нужно, чтобы ты пошла со мной. Здесь небезопасно.

Каприс покачала головой.

– Я в безопасности.

– Нет, это не так. – В голосе Роз прозвучала сталь. Она привыкла ходить вокруг матери на цыпочках, чтобы ее не расстроить. Но сегодня у нее не было на это времени. Казалось, вся таверна вздрогнула, когда черный туман снаружи сорвал ставни с петель. Роз подошла к матери, обвила руками ее хрупкие плечи и вдохнула знакомый цветочный аромат. – Прошу, – сдавленно прошептала она. – Нам нужно идти.

Каприс положила ладонь на затылок Роз, мягко укачивая ее. Роз крепко зажмурилась: она словно вновь стала ребенком. Маленьким. Грустным. Отчаянно нуждающимся в утешении.

Приложив некоторые усилия, она выпрямилась и задала вопрос, который мучил ее с тех самых пор, когда она покинула Базилику:

– Лилиана Вентури была потомком Хаоса?

Она собралась с духом, ожидая, что мать отпрянет от одного упоминания о святом, но из горла Каприс лишь вырвался тихий низкий звук.

– Лилиана. Я много лет о ней не вспоминала.

Но это не ответ на ее вопрос, поэтому Роз продолжала ждать.

– О Лилиане много чего можно сказать, – продолжила ее мать. – Она сильная женщина. Добрая подруга. Прекрасная мать. Но она выбрала мужчину, который не любил всю ее.

Большего подтверждения своим догадкам Роз вряд ли получит. Ее пронзил укол удивления.

– Она не рассказала об этом Баттисте?

– Иногда мы любим кого-то настолько сильно, что готовы измениться ради них. А иногда мы любим кого-то настолько сильно, что вместо этого помогаем меняться им. – Каприс положила руки на плечи Роз и мягко оттолкнула ее прочь. Вскинув голову, Роз увидела, что взгляд матери стал непривычно осознанным. – Сложно сказать, что лучше. Я определенно в своей жизни не раз делала неправильный выбор. И Лилиана тоже. Не суди нас слишком строго.

– Я не сужу ни одну из вас, – сказала Роз.

Мысли бешено неслись в ее голове. Если бы мать Дамиана рассказала ему правду, был бы он лучше готов? Смог бы подготовиться к магии, которая пробудилась в нем, когда Энцо совершил последнее жертвоприношение?

Но это бессмысленные вопросы. Теперь уже слишком поздно.

– Mamma, – сбивчиво начала Роз, когда Каприс ничего не ответила, – что случилось, когда в Омбразии в последний раз поднялся святой? Я имею в виду до первой войны.

Возможно, краткосрочная память ее матери была плоха, но истории она помнила лучше, чем кто-либо иной. При этом Каприс не очень любила рассказывать о святых. Она отказалась от всего, что было с ними связано, после того как отец Роз вернулся со своего первого срока службы. «Как, – спрашивала Каприс, – великодушные боги могут позволять стольким людям умирать во имя них?»

Но сейчас, услышав этот вопрос, ее мать моргнула, и выражение ее лица немного изменилось.

– Сила и Хаос восстали в одно время. Однако восхождение к святости происходит постепенно, потому что человек медленно теряет себя прежнего. Это обмен. Люди считают святых мучениками, и в каком-то смысле так и есть. Видишь ли, самая большая жертва, которую приносят святые, – это их человечность.

Значит, Дамиан терял свою человечность. Роз уже это предполагала. Но узнать, что он изменится полностью и этот процесс необратим? Нет, думать об этом было слишком страшно.

– Есть ли способ остановить это? – в отчаянии спросила она у матери, понимая, что ее голос утратил небрежный тон. – Если кто-то перерождается в святого, должен же быть способ обратить этот процесс вспять, да?

Роз казалось, что не только ее город рушился вокруг, но и весь мир. Все, что ей удалось узнать, оказалось бесполезно. «Предложи то, что было отдано», – советовала книга из Атенеума, но, обратив вспять ритуал Энцо, она не вернет прежнего Дамиана, ведь стать святым – его предназначение. Росток веллениума, который Роз вырвала из северной почвы, тоже был бесполезен. И хтониум, который она собиралась выкопать из могилы Баттисты, тоже ничем не поможет.

– Я никогда не слышала о таком способе, – ответила Каприс, и Роз сникла. – Если не брать в расчет настоящую легенду о Терпении и Хаосе. Видишь ли, в «Святых и жертвоприношении» их история рассказана не полностью.

Роз это знала. Она помнила отрывки истории, которую прочла в хранящейся в Атенеуме рукописи, не подвергнутой цензуре. Но как об этом узнала ее мать?

– Если Терпение согласится пожертвовать своей человечностью, Смерть использует ее, чтобы вернуть Хаос из-за завесы, и дарует ему смертную жизнь, – прошептала Роз, а затем добавила уже громче: – Терпение отдала свою человечность, и Хаос вернулся в мир живых смертным.

Каприс кивнула, ни капли не удивленная тем, что Роз смогла повторить оригинальный текст.

– Терпение понимает, что ее возлюбленный должен быть остановлен, и сама наносит ему смертельный удар. Она стала причиной первого падения Хаоса. Но он пал не с небес в ад. Он просто перестал быть святым. – Рассеянная улыбка появилась на ее лице. – И лишь потому, что Терпение жертвует тем единственным и последним, что связывает ее с миром смертных, Хаос не умирает.

Роз задумалась, чувствуя, как иголочки понимания покалывают кожу. Возможно, кое-что из того, что ей удалось узнать, все-таки оказалось правдой: Дамиан отдавал свою человечность – суть