Дочери судьбы - Тара Хайланд

– Ничего особенного, – рассеянно ответила Элизабет. – Папа хотел узнать, не согласится ли Кейтлин поработать в компании модельером.

Пирс потерял дар речи. Назначение нового главного модельера было важным стратегическим решением. Ему не верилось, что Уильям не счел нужным обсудить вопрос с ним или пригласить его на вчерашнюю встречу. Он хотел спросить что-то еще, но, взглянув на встревоженное лицо Элизабет, решил, что сейчас не время.

Чувствуя, что дядя погрузился в размышления, Элизабет его оглядела. Боже, как ужасно он выглядит. Да в последнее время он никогда и не казался особенно здоровым. Он так по-настоящему и не оправился от смерти бабушки Розалинды.

– Может, пойдешь домой и немного отдохнешь? – тихо предложила она. – Я позвоню тебе, если…

Она замолчала, собираясь с мыслями.

– Если что-нибудь случится.

Пирс покачал головой.

– Я лучше останусь.

Какой смысл возвращаться домой? Он не спал как следует уже шесть лет. Вряд ли начнет сегодня.

Эмбер вышла из дамского туалета со свежим макияжем. Взглянув на сестру, Элизабет почувствовала, как волосы встают дыбом. Она была расстроена из-за отца и хотела на ком-нибудь сорвать недовольство. Младшая казалась хорошей целью.

– Знаешь, Эмбер, тут тебе не показ моделей сезона, – желчно подколола она.

Эмбер притворилась, что ее разглядывает.

– Да, вижу, – парировала она.

Элизабет рассвирепела. Ей вдруг захотелось поругаться.

– Откровенно говоря, не пойму, почему ты здесь. Не похоже, чтобы поблизости были какие-нибудь фотографы.

На этот раз колкость попала в цель.

– Ради бога, Элизабет, – сказала Эмбер, явно уязвленная. – Он и мой отец тоже!

– Да что ты говоришь?! А когда в последний раз ты потрудилась его навестить? Или позвонила, если уж на то пошло?

Кейтлин, молчавшая на протяжении всего разговора, успокаивающе положила руку на плечо Элизабет.

– Перестань.

Элизабет пристально посмотрела на нее.

– Тебе-то что за дело? Если бы не ты, его бы здесь не было.

Она сбросила ее руку и пошла в палату интенсивной терапии.

– О чем это она? – с любопытством спросила Эмбер.

Кейтлин только вздохнула в ответ. В глубине души она знала, что Элизабет права. Все произошло из-за нее.

Кейтлин давненько не ходила в церковь. Но, как и большинство людей перед лицом смерти, легко вновь обрела веру. Стоя на коленях в больничной часовне, она прочла «Аве, Мария» и «Покаяние» и поклялась помириться с Уильямом, если ему удастся выкарабкаться.

Когда она чуть позже вернулась к палате, другие стояли кружком снаружи, приготовившись ехать домой, чтобы отдохнуть несколько часов.

– Он очнулся? – с надеждой спросила она.

– Нет, – ответила Изабель.

– Может быть, теперь зайдешь ты, – натянуто предложила Элизабет. – Думаю, он обрадуется.

Кейтлин знала, что сестра таким образом извиняется за то, что наговорила раньше.

Они уехали, и Кейтлин заняла освободившееся место у постели Уильяма. Неожиданно она вспомнила, как боялась его, когда они впервые встретились. Сейчас это было трудно представить: он так ослаб. Подключенный к монитору, с капельницей в руке, белый, как простыня, которой укрыт, он не казался таким уж страшным. Она почувствовала, как по щекам катятся слезы, и поняла, что нужно что-то сказать, даже если он ее не слышит.

Она нерешительно взяла его за руку, испугавшись, какая она холодная. В этом нет ничего хорошего.

– Прости меня, – шепотом, едва слышно, сказала она. – Мне не нужно было так говорить. На самом деле я так не думаю, правда. Может, раньше думала, но…

Она замолчала. Но что?

– Но не теперь, когда ты при смерти. – Она немного подумала и заговорила снова. – Не нужно было отталкивать тебя все эти годы. В том, что случилось, ты не виноват. И я…

Она помолчала, зная, что следующие слова – самые трудные.

– И я обещаю, что сделаю все, что ты просишь, – наконец выговорила она.

Она почувствовала, что отец как будто плотнее сжимает руку. Что это? Ее воображение или он ей отвечает? И, ободренная, она продолжила:

– Я приду работать в «Мелвилл». На самом деле, я бы с удовольствием работала в компании, была бы частью семьи. Для меня это… большая честь.

Ну вот, сказала все, что хотела. Ей сразу стало легче. В палате слышался только писк монитора. Или она принимает желаемое за действительное, или выражение его лица немного изменилось? Что это: рефлекторное действие или что-то большее? Она пристально посмотрела на Уильяма и почувствовала прилив надежды.

Вот оно: снова то же самое движение. Веки затрепетали, потом открылись.

– Я очень рад… что ты хочешь работать в «Мелвилле».

Голос был едва слышен. Кейтлин наклонилась, чтобы он не напрягался.

Он пару раз вдохнул, прежде чем продолжить:

– О том, что ты говорила раньше… твоя мать… я хочу, чтобы ты знала…

– Сейчас это неважно, – успокоила она его, видя, как ему трудно говорить.

Он устал и сдался. Глаза у него закрылись. Он расскажет ей в другой раз. Засыпая, он почувствовал, как Кейтлин сжимает его руку, как между ними струятся любовь, прощение и понимание, и знал, что это их шанс наконец-то все исправить.

Все поразились, как стремительно Уильям выздоравливает. К обеду следующего дня он полностью очнулся, сидел и ел. Семье это казалось чудом.

Организм восстанавливался довольно быстро, с чувствами было сложнее. Сначала он был в удивительно веселом настроении, почти в эйфории. Когда он очнулся, рядом с ним сидела Кейтлин. Он был счастлив. Казалось, сердечный приступ того стоил.

Первые двадцать четыре часа она от него не отходила. Они не возвращались к тому, что она высказала ему во время ссоры. Когда он пытался об этом заговорить, Кейтлин меняла тему разговора. Постепенно он с этим смирился, не желая спугнуть хрупкое перемирие. На следующее утро она улетела в Нью-Йорк, чтобы уладить дела. А после ее отъезда ему в душу закралось другое чувство – осознание смертности.

Сердечный приступ его напугал. Для смерти все равны. Как там в поговорке? Здоровье дороже всего. Да: как только первоначальный трепет от того, что он просто жив, угас, он начал понимать, что это значит. Уильям не считал себя впечатлительным, но, к своему стыду, в уединении, когда вокруг никого не было, обнаружил, что плачет. Он не готов умереть – пока не готов. Ему еще нужно наладить отношения с Кейтлин, увидеть, как изменится к лучшему «Мелвилл»…

В течение первых нескольких дней настроение колебалось между восторгом и отчаянием. На третий день к нему пришел посетитель, который все изменил.

Роберт Дэвис, хирург Уильяма, был одним из лучших врачей в своей области. Это его ловкие пальцы сотворили чудо.

– Все будет хорошо, – заверил он пациента. – Только придется изменить образ жизни и потратить время на то, чтобы как следует восстановиться.

Он сообщил Уильяму, что на следующей неделе его отпустят домой, а через шесть он приступит к программе кардиореабилитации, основанной на физических упражнениях. И тут ошарашил: о возвращении на работу даже думать нельзя, по крайней мере, в течение трех месяцев.

– Работа у вас нервная, напряженная, – сказал мистер Дэвис мягким, размеренным голосом. – Отнеситесь к этому разумно. Потратьте некоторое время на отдых. Организм уже приказал, чтобы вы притормозили.

Когда он оставил пациента переваривать новость, мысли Уильяма немедленно обратились к Элизабет. Его честолюбивая старшая дочь не скрывала, что метит на его место. Пока он будет сидеть дома, у нее будет полный контроль над этим местом. Если бы это зависело от нее, он никогда бы не вернулся в «Мелвилл», а он не был к этому готов. Ему всего шестьдесят один год, он считал, что до выхода на пенсию еще далеко. Теперь с каждой секундой это казалось ближе.

Если Роберт Дэвис надеялся, что после его слов Уильям успокоится, то эффект оказался прямо противоположный.

На следующий день была суббота. Уильям попросил заехать в больницу Хью Мейкина, председателя совета директоров «Мелвилла» и его близкого друга. Он собирался обсудить, как управлять компанией в его отсутствие. Хью объявился днем, во время часов посещения, с фруктами от «Фортнум». Он сразу