Моя идеальная ошибка - Оливия Хейл

еще далеко до знакомства с семьями. Если вообще до этого дойдем, — произношу я. Снова касаюсь его руки, наблюдая, как дети ждут лифт. — Это не давление, просто констатация факта. Я знаю, что ты не готов к отношениям.

Алек поворачивается ко мне с нахмуренным выражением лица.

— Что именно твоя семья подумает о нас?

Я облизываю губы.

— Они удивятся. Я приводила домой только одного парня. Думаю, появятся вопросы. О том, как мы начали... встречаться.

— Хм. Будут против?

— Решат, что ты отличная партия, — говорю я.

В этом уверена на все сто процентов. Даже если поначалу возникнут вопросы о разнице в возрасте.

Он фыркает.

— Да, на первый взгляд. Но это ты многим жертвуешь, оставаясь со мной.

Я замираю. Жертвую? Он правда так думает?

Но двери лифта открываются, и Алек заходит внутрь, присоединяясь к детям. Я направляюсь следом, твердо решив выяснить это позже.

34. Алек

Тень того ограбления долго не отпускала. Страх витал в воздухе весь следующий день, и еще день после. Несколько ночей подряд я обнимал ее, пока та засыпала в собственной кровати на другом конце квартиры. Ее обнаженное тело, наполовину прикрытое моими руками, стоило бессонных часов. Я слушал ее ровное дыхание, зная, что Изабель в безопасности и пока еще моя. По крайней мере, до тех пор, пока не смотрел на часы и не понимал, что скоро дети могут проснуться и начать меня искать, тогда приходилось осторожно высвобождаться из ее объятий.

С каждым разом это давалось все труднее.

Во вторник, вернувшись с работы, я слышу привычные звуки смеха в квартире. Судя по всему, очередная танцевальная вечеринка. Я ослабляю галстук и захожу в гостиную, где Уилла, Сэм и Изабель танцуют под зажигательную сальсу.

Изабель кружит Уиллу, держа ее за руку. Обе сияют. Прекрасное зрелище.

Сэм замечает меня первым и мчится навстречу. Я подхватываю его на руки.

— Чем занимаетесь?

— Танцуем! — выпаливает он. — Изабель нашла работу!

Я поворачиваюсь к ней. Та перестает танцевать, услышав слова Сэма, а улыбка тускнеет.

— Правда? — спрашиваю я.

Изабель кивает. Уилла выскальзывает из ее рук и бежит к пианино.

— Я ждала, когда ты вернешься, чтобы потренироваться, — говорит она. — Поможешь?

— Конечно, солнышко, — отвечаю я. Но голос звучит напряженно. — Позволь сначала поговорить с Изабель о работе.

— Это не то, чем кажется, — быстро произносит Изабель. — Ребята, почему бы вам не пойти и не помочь Кате?

Сэм выскальзывает из моих рук и присоединяется к сестре. Они бегут к кухонному столу, где Катя нарезает овощи.

Я киваю в сторону ее комнаты. Изабель грациозно проходит мимо и быстро направляется по коридору. Я иду следом, засунув руки в карманы. Конечно, она нашла другую работу. Это не должно меня удивлять. Работа няней всегда была для нее лишь временной передышкой, а не конечной целью.

Изабель заходит в комнату, и я прикрываю за собой дверь. Забавно, как хорошо теперь знаю это пространство, хотя до ее переезда бывал здесь всего пару раз. Теперь знаю каждую складку на ее постели не хуже, чем на своей.

Она прикусывает нижнюю губу.

— Это пока только один из вариантов. Сегодня я встречалась с Дианой. Она балерина, завершившая карьеру девять месяцев назад. Мы разговорились за кофе, и... — она улыбается. — Думаю, мы могли бы открыть вместе танцевальную студию.

— Танцевальную студию, — повторяю я.

— Да. Место, где танцы станут удовольствием и фитнесом, а не перфекционизмом. Для всех возрастов, — ее глаза сияют. — Мы говорили об этом часами, я чуть не забыла забрать детей из школы. Давно не чувствовала такого вдохновения.

Ее энтузиазм радует.

— Это замечательно, милая.

— Нам еще многое предстоит. Но уже появились наводки на других танцоров, ушедших со сцены... которые могут захотеть преподавать, — ее улыбка становится чуть кривой. — Пусть это и не выступления. Но танцы, радость... а для меня эти два понятия давно не были связаны. Я с нетерпением жду, чтобы снова это ощутить.

— Ты будешь великолепна, — говорю я.

Изабель поднимает бровь.

— Ты предвзят.

— Я всегда отличный судья в бизнес-идеях.

— Конечно, — она закатывает глаза и подходит ближе, протягивая руку. Я беру ее и притягиваю к себе. — Это не значит, что нужно искать новую няню, понимаешь?

Я кладу руки ей на поясницу, самое любимое место, где плавный изгиб спины переходит в мягкие бедра.

Да, сегодня Изабель не уходит. Но это не значит, что останется с нами навсегда.

— Пока нет, — говорю я.

Ее пальцы скользят по линии моего подбородка. Карие глаза такие теплые, что кажутся почти янтарными.

— Даже если появится другая работа, — шепчет она, — это не значит, что мы должны перестать видеться.

Не значит. Я буду рядом, пока она этого хочет. Украденные ночи в отелях. Ужины, если позволит приглашать ее в те редкие вечера, когда свободен. Я хочу отправить ей цветы в день открытия студии, дарить роскошные подарки, которые она никогда не купит себе сама. Осыпать бриллиантами и окружить комфортом. Продолжать находить новые способы доводить ее до исступления.

Но страх не отпускает. Что когда Изабель переступит порог квартиры, когда начнет строить свою жизнь, ей захочется большего. Парня своего возраста. Мужчину без детей, который захочет еще, того, кому не будет пятьдесят, когда ей исполнится блистательные тридцать пять.

— Нет, не значит, — говорю я.

Ее брови сведены, а во взгляде появляется тревога.

— Алек?

В ответ я целую ее, притягивая стройное тело к себе. Изабель такая вкусная, свежая, знакомая. Мысль о том, что однажды это может исчезнуть, сводит с ума даже сейчас, когда она тает в моих объятиях.

Изабель обвивает руками мою шею, и я стону, прижимаясь губами к ее губам. Обожаю, когда она так делает. Будто хочет держаться за меня вечно.

По комнате прокатывается тихий вздох.

Я отпускаю Изабель. Ее руки скользят вниз, к моей груди, и мы оборачиваемся.

В дверном проеме стоит Уилла. Рядом пристроился Сэм, выглядывая из-за ее руки. Оба смотрят на нас широко раскрытыми глазами.

Из-за угла появляется Катя и замирает позади них.

— Дети, нельзя просто так... ой!

Все трое смотрят на меня и Изабель.

Ее руки отрываются от моей груди.

— Папа, — говорит Уилла. — Почему ты целуешь Изабель?

Мозг отключается. Я только и могу, что смотреть на детей с тяжелеющим чувством в животе. Они — самое важное в моей жизни. Я никогда не знакомил их с женщинами. Даже намека не давал, что может быть кто-то, кроме их матери.

— Пойдемте, дети, — говорит Катя. В ее голосе звучит непреклонность, и я понятия не