Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

стены этого дома давили на них? Лина рассеянно огляделась. При мысли о том, что они совершенно одни в пустом доме, щёки опалило жаром. Да, они и раньше оставались наедине и даже спали вместе в одной постели, но теперь… теперь между ними витало что-то другое, особенное. Лина облизала пересохшие губы и вновь посмотрела на Фила. Кажется, и в нём проснулись чувства: глаза блестели ярче обычного и на щеках разлился румянец.

Лина поставила чайник на плиту и зажгла конфорку. Всё то время, пока она собирала на стол угощение, Фил неотрывно смотрел на неё. Даже спиной она ощущала на себе его пробирающий до мурашек пристальный взгляд. Сердце тревожно забилось, и ладони вспотели.

Скрипнула ножка стула. В считанные секунды Фил оказался рядом и обнял её со спины, свободной рукой откинул волосы, коснулся губами мочки уха, проложив цепочку обжигающих поцелуев до самых ключиц. Дыхание Лины перехватило, и она развернулась к нему лицом. Фил тут же накрыл её рот своим. Поцелуй становился жарче, жаднее, руки гладили плечи, спину, талию, спускались ниже. Лина таяла от смелых ласк. Внутри разгорался пожар и сладко ныло внизу живота.

Никто не задавал вопросов, за них всё решили чувства. Не размыкая объятий, они поднялись по лестнице на второй этаж и оказались в постели Лины. Филипп почти незаметно стянул с неё футболку, лаская губами и пальцами каждый миллиметр кожи, сминал ладонями грудь. Она подалась к нему навстречу, как бабочка к палящему солнцу. И было так естественно и нужно прижиматься друг к другу, касаться разгорячённого тела и целовать, целовать… Лина ощущала, как сильно напряглись мышцы его спины и рук, и гладила их, сгорая от нетерпения и восторга. Ей так отчаянно хотелось чего-то большего, чем просто поцелуи и прикосновения, хоть и было немного страшно. Голова шла кругом от изобилия эмоций. Странное смешение чувств — фейерверк наслаждения и дрожи. Одно она знала точно, что всё делает правильно. Ведь сердце давно принадлежало ему. В какой-то момент она заглянула в его глаза и затерялась в тёмном янтарном омуте. Резкая боль пронзила сознание, но стон потонул в поцелуе. Филипп был нежен и осторожен, и боль постепенно отступала. На смену ей снова врывались эмоции.

Потом они молча лежали в объятиях друг друга, потрясённые и разомлевшие, опьянённые тихим счастьем. Да и к чему были слова? Язык прикосновений и взглядов красноречивее любых признаний. Они не замечали неудобств, легко уместившись на узкой односпальной кровати. Лина с удовольствием вдыхала запах Филиппа: тёплый, осенний, немного пряный и родной. Так и уснула с улыбкой на губах под нежный шёпот листвы и стрекот сверчков за окном.

А проснулась от громкого шума, что доносился с первого этажа дома. Лина распахнула глаза, не сразу поняв, где находится. За окнами стояла ночь и в комнатах разлилась густая тьма. Рядом спал Филипп, закинув руку за голову и щекоча её макушку тёплым дыханием.

Тяжёлый топот ног по лестнице и низкий мужской голос заставил Лину окончательно проснуться. И тут в нос просочился запах копоти.

— Эй, народ, вы куда все подевались? — Макс налетел как вихрь, бесцеремонно ввалился в зал, осветив фонариком стены. Лина прижалась к Филу спиной, натянув простыню до самого подбородка, и потрясла его за плечо.

Макс снова сверкнул фонариком, однако в детскую входить не стал, несколько раз ударив в дверь кулаком.

Ну хоть за это спасибо!

— Вы здесь, алё? — громко прокричал он.

— Иди в пень, придурок, — пробормотал Фил, приподнимаясь на локтях и запустив в него подушку.

— Подъём, голубки, чуть дом не спалили, чайник оставили на плите. Скажите спасибо, что я вовремя пришёл. Где у вас тут свет включается?

* * *

Макс так и топтался в дверях, всё норовил заглянуть в детскую и светил мобильником по углам и потолку.

Лина быстро натянула одежду, дрожа от мыслей, что могла устроить пожар, и готовая провалиться под землю от стыда перед Максом. Неловко ей было за то, что он застал их с Филом в одной постели, почти что сразу после близости. Лина собрала волосы в хвост и вышла в зал, щёлкнула выключатель, бросив взгляд на часы. Ну ничего себе, одиннадцать ночи! Они с Филиппом проспали целых пять часов!

Следом выполз Фил, чертыхаясь и жмурясь от яркого света.

— Чего разорался, — недовольно буркнул он Максу.

Лина бросилась бежать в кухню. Чем ближе она была к цели, тем сильнее нос разъедало от едкого запаха копоти. Чайник и правда почернел, ручка оплавилась и покосилась, но плита почти не испортилась.

— Мама убьёт меня, — пропищала Лина, в ужасе прикрыв ладонью рот.

Следом вошли ребята. Макс многозначительно присвистнул. Фил скривился в виноватой улыбке.

— Лин, ну не страшно, всё обошлось. — Он обнял её, крепко прижав к себе. — Завтра же всё отмоем и отчистим. Я помогу.

— Нет, надо сейчас, — расстроенно пробормотала она.

— Ну не ночью же, пусть плита остынет. У меня где-то чайник дома есть, почти что новый. Тёть Марта ничего не заметит, — уговаривал её Фил.

— Ну как ты не понимаешь, мы могли устроить пожар! — Лина до сих пор пребывала в шоке, представив на секунду грозное лицо матери. Да уж, эпичная вышла бы сцена: «Мама, я так увлеклась любовью, что потеряла девственность и спалила кухню!»

— Ну, Лин, забей, нормально всё, — шептал ей на ухо Фил.

— Вы это, голубки, любовь любовью, а пожрать никто не отменял. — Макс по-хозяйски распахнул холодильник, изучая его содержимое. — Чего у нас тут есть? О, яйца, колбаска, кетчуп. Жаль пивасика нет. Лин, почему у нас нет пивасика?

— Отвали от неё, — шутя огрызнулся Фил. Он был на удивление бодр и весел.

И пока Лина приходила в себя, Макс набил целый пакет продуктов.

— Короче, я пошёл яичницу жарить, нашу фирменную, подтягивайтесь, — бросил он напоследок и скрылся за дверью.

Лина и Фил прибрались на скорую руку, выбросили закоптившийся чайник, открыли настежь все окна, решив заночевать у Полянских. Генеральную уборку кухни, по совету Фила, отложили до завтрашнего утра.

— Мне бы в душ сходить, — смущённо пробормотала Лина, перед тем как они собрались покинуть дом.

— Тут невозможно находиться, бери вещи, идём ко мне, там хоть ванну с пеной набирай, — подмигнул ей Фил, улыбаясь каким-то своим мыслям.

И они отправились на дачу Полянских.

За то