Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

Когда Лина вошла в холл с подносом, на котором несла кружки с чаем и куски ароматного пирога, огонь уже вовсю пылал в камине. Филипп сидел на коврике возле решётки с гитарой в руках, по-турецки сложив ноги, и тихо перебирал струны.

Лина засмотрелась, задумалась, остановившись в нескольких шагах от него. Сердце сжалось от восторга, — таким невозможно красивым он был в тот момент. В пляшущем отблеске огня виднелись широкие плечи, руки с татуировками и босые ступни, а черты лица казались точёными, будто вылепленными из воска.

— Ого, ты и на гитаре умеешь? — только и смогла вымолвить Лина, как только привела свои чувства в порядок. Она шагнула к Филиппу, поставила поднос на коврик, и сама уселась рядом.

— Немного играю. Конечно, не так как Лёха и Макс, — с ухмылкой сказал он. — Я заметил, что тебе нравятся парни с гитарой.

— Мне нравишься ты, — вспыхнула Лина.

— Это обнадёживает. — Филипп лукаво улыбнулся, вот только Лине было совсем не до шуток, хотелось запечатлеть в памяти этот удивительный интимный момент.

— А поиграй мне что-нибудь красивое, — взволнованно попросила она.

— Попробую. Если честно, я давно не упражнялся.

Филипп подстроил гитару и заиграл. Звуки расплывались в пространстве и ощущались острее обычного, задевая те самые тайные струны души, о которых обычно пишут в стихах. Мелодия, приятная и цепляющая, разгоняла мурашки по коже, заставляя сердце колотиться с удвоенной силой. Лине казалось, что она ощущает эти вибрации всем своим обострённым сознанием.

А потом Филипп запел. Нет, скорее его голос влился в мелодию, как вольный ручей в русло реки. От удовольствия слушать Лина прикрыла глаза и затаила дыхание. А она и не подозревала, что у него такой приятный низкий голос, ласкающий слух, и будоражащий душу.

Да и песня ли это была? Скорее, мантра. О том, что любовь живёт в глубине его сердца, и что он будет хранить её бережно, чтобы она разрасталась в нём пламенем, сжигая до кончиков пальцев, и чтобы её было немерено…

Голос набирал силу, мелодия, мягкая и живая, окутывала Лину жаркой волной и уносила в мир фантазий.

И вот Лина, не в силах сдержать эмоций, вспорхнула на ноги, и сама запела запомнившийся мотив. Про искры огня, про древо жизни и про любовь до кончиков пальцев…

Лёгкое касание воздуха к коже, и объятая пламенем душа устремляется в полёт. Она уже не явь, а мираж, она растворяется в музыке, сливается с тенью пляшущего костра, словно парит во сне над огненной стихией.

Волосы Лины разметались по плечам, упали на лицо. Руки потянулись к небу, и она закружилась в языческом танце. И нет никаких рамок и преград, есть только музыка и любовь, он и его голос.

Мелодия резко стихла, но всё ещё плыла в пространстве, продлевая эйфорию. Послышались шаги, и Лина оказалась в объятиях Фила.

— Ты такая… необыкновенная, — прошептал он срывающимся голосом.

Дыхание их смешалось, и губы Лины обожгло поцелуем. Из груди вырвался хриплый стон, и земля поплыла под ногами. Только бы этот миг никогда не заканчивался. Только бы лето длилось бесконечно, а любви было немерено…

Глава 17

Филипп

С появлением Лины жизнь Фила будто разделилась на до и после. Раньше он был уверен, что любви не существует, что любовь — это выдумка поэтов, отговорка для идиотов и слабаков, но теперь и сам понял, что втрескался по уши. Вообще, с ним творилось что-то невообразимое. Все его мысли занимала Лина, и трудно было сосредоточиться на учёбе, тем более, когда она сидела рядом, такая влюблённая и восторженная. Да с такой девчонкой никаких веществ не нужно, он кайфовал от одной только мысли, что они вместе. Особенно смущал этот дурацкий волнительный трепет, который охватывал его каждый раз, когда их взгляды соприкасались.

Филу нравилось дотрагиваться до неё, держать в своих объятиях, чувствовать дрожь её тела и видеть желание в глазах. Давно он не испытывал столько драйва и прилива энергии.

Иногда он уходил в душ и стоял под струями холодной воды в надежде усмирить свои разыгравшиеся желания, однако и это не спасало: он хотел её снова и снова.

Фил стал задумываться над тем, как бы поскорее вернуться в форму: старался больше есть и спать, планировал походы к парикмахеру и в стильный бутик за новыми шмотками. И всё для того, чтобы нравиться ей.

Временами он задавался вопросом: и что она в нём нашла? Его нездоровая худоба и бледность напрягали, волосы сильно отросли и вились на концах, отчего приходилось забирать их в хвост. Попадись он на глаза какому-нибудь fashion-стилисту, и можно было бы запросто засветиться на страницах неформатного журнала в компании фриков и анорексиков. Последнее он сильно преувеличивал, конечно, но доля правды в этом была. Однако Лина будто не замечала всего этого и даже находила его неотразимым.

Для него Лина была той самой особенной, девчонкой из детства, которую хотелось оберегать и защищать. Вместе они строили планы на будущее. Мечтали о том, как будут гулять по ночным улицам города, ходить друг к другу на концерты, сбегать от предков и встречать рассвет на крыше его дома.

В последние деньки их счастливого пребывания на даче Лина стала задумчивой, чувствовалась в ней какая-то настороженность, во взгляде угадывалась грусть. Фил старался развеселить её, отвлечь разговорами, она отзывалась улыбкой и охотно велась, но в глазах по-прежнему блестели слёзы. Как назло и погода испортилась, будто предвещала скорый приезд Марты, о котором даже вспоминать не хотелось. Помяни черта, и он непременно появится.

Обычно тихими дождливыми вечерами Лина и Фил сидели в обнимку возле камина и болтали обо всём подряд. Казалось, интерес друг к другу только креп, а когда разговор касался интимных тем, Лина забавно смущалась, краснела и так мило его ревновала.

— А давай поиграем в правду или действие? — предложила она.

— Хм, давай, — не задумываясь ответил Фил, хоть и заметил её подозрительную улыбку. — Только без действий — просто спроси что хочешь.

— Ладно. — Она прерывисто вздохнула и соблазнительно облизала губы. — А расскажи, когда у тебя впервые случилось… это?

— Секс, что ли? Ну да, чего-то подобного я и ожидал. — Фил притянул её ближе