Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

– Да, монсеньор.

– Это плохо. Из всех людей моего брата Мендоса наиболее опасен. Хуан привёз его с собой из Испании. Раньше он служил у маркиза Мендосы, поэтому и получил такое прозвище. Настоящее же его имя никто не знает. О Мендосе известно лишь одно: он не любит оставлять в живых свидетелей своих преступлений. Поэтому не ошибусь, если скажу, что Вам угрожает смертельная опасность.

– Что же мне делать, монсеньор?

– Я думаю, что Вам нужен могущественный покровитель, который сможет защитить Вас и от Мендосы, и от Хуана. Ведь по Вашей милости мой брат искупался прямо в одежде.

– Но где я найду такого покровителя, монсеньор?

– Почему бы Вам не обратиться к Его Святейшеству?

Лоренца подняла голову:

– Но кто меня допустит к нему, монсеньор?

– Я мог бы помочь Вам.

Теперь, когда сын папы предложил ей то, ради чего, собственно, она приехала в Рим, дочь Великолепного вдруг заколебалась. Ведь Аргиропулос предостерегал её против Борджиа, и если бы она послушалась его и Даниеля, то ничего бы не случилось.

– Прежде, чем дать Вам ответ, монсеньор, мне хотелось бы сначала увидеться с моим родственником.

– Если только он жив…

Не успел Цезарь закончить свою фразу, как в столовую лёгкой походкой вошла его сестра.

Мгновение – и кардинал, до этого расслабленно лежавший на кровати, уже был на ногах:

– Лукреция!

В ответ та с улыбкой обратила к нему ангельское личико с широко расставленными чёрными, как показалось Лоренце, глазами.

– Как же я соскучился по тебе, сестричка!

– И я – тоже, Чезаре!

Но когда Лукреция попыталась приложиться к его руке, кардинал вместо этого обнял её и крепко поцеловал в губы.

Их поцелуй, пожалуй, был слишком долгим и страстным для брата и сестры, особенно, если учесть, что отношения между Цезарем и Хуаном, судя по всему, были довольно прохладными. Однако Лоренца объяснила это долгой разлукой. Наконец, вспомнив о ней, кардинал сказал:

– Познакомься, сестричка, это…

– Донна Лоренца де Нери, – поспешно напомнила дочь Великолепного.

– Ты не против, если донна Лоренца некоторое время поживёт у тебя?

– Хорошо, братец.

– Да, вот ещё что. Она скрывается от своих врагов и поэтому никто не должен знать, что донна Лоренца здесь. Особенно – Хуан.

– Я поняла, Чезаре.

Тот вдруг нахмурился:

– Не называй меня так. Ты же знаешь мой девиз: «Или Цезарь, или ничто!»

Не меняя выражения лица, он затем быстро добавил на каталонском наречии:

– Следи в оба за этой женщиной, Лукреция! Она нужна мне.

– Но я не смогу долго укрывать её у себя, братец.

– Только один день. А там я что-нибудь придумаю.

Из слов Цезаря Лоренце стало ясно, что он не доверяет ей. Но она и сама не до конца верила кардиналу, поэтому приложила максимум усилий, чтобы не выдать себя.

– Я сказал сестре, чтобы она позаботилась о Вас, – счёл нужным пояснить ей сын папы. – А теперь прощайте, донна Лоренца. Увидимся завтра вечером. И подумайте о моём предложении.

Некоторое время после ухода брата Лукреция с интересом рассматривала Лоренцу. После чего вдруг спросила:

– Вы – монахиня?

– Нет, мадонна, – девушка догадалась, что дочь папы сбило с толку её платье. – Хотя мне довелось три месяца провести в монастыре…

– Я тоже училась в Сан Систо и до сих пор люблю навещать сестёр. А в каком монастыре жили Вы?

– В Святой Лючии во Флоренции.

– Значит, Вы – флорентийка?

– Мой покойный отец был флорентийским банкиром. А я родилась в Париже.

– А Ваша матушка жива?

– Не знаю, мадонна. Мои родители не были обвенчаны и моя мать отказалась от меня сразу после моего рождения.

Лукреция бросила на неё сочувственный взгляд:

– Наши судьбы очень схожи! В пять лет меня отдали на воспитание родственнице моего отца, мадонне Адриане де Мила, которую я считаю своей настоящей матерью.

– Но ведь Ваша родная матушка не умерла? – дочь Великолепного вспомнила, что Хуан ужинал у своей матери.

– Донна Ваноцца живёт здесь, в Риме, на площади ди Бранка в районе Аренула со своим третьим мужем, но мы с ней редко видимся, – равнодушным тоном сообщила собеседница Лоренцы. – Зато мои братья часто навещают меня. Ну, а Джулия заменила мне сестру.

– Донна Джулия Фарнезе – невестка мадонны Адрианы, – пояснила затем Лукреция. – Они обе живут со мной в этом дворце, который подарил мне Его Святейшество, и Вам лучше не попадаться им на глаза.

– Но куда Вы меня спрячете, мадонна?

– В мою комнату для мытья. Если только Вас это устроит…

– Благодарю Вас за Вашу доброту!

Потом Лукреция приказала своей рабыне позаботиться о Лоренце и, пожелав девушке спокойной ночи, удалилась в спальню.

Комната для мытья оказалась всего лишь углом гостиной, отгороженным с двух сторон драпировками. Зато там стояла большая ванна, в которой с помощью подушек Айше устроила для Лоренцы уютное гнёздышко. Только забравшись туда, дочь Великолепного почувствовала, как сильно устала. Последние несколько часов она держалась из последних сил. Но, хотя было уже далеко за полночь, Морфей всё не шёл к ней. Вместо этого девушка пребывала в тяжёлом состоянии между сном и явью. Это продолжалось до тех пор, пока в церкви Святого Петра не позвонили к заутрене. Стало уже совсем светло, когда появилась рабыня Лукреции.

– Твоя госпожа уже встала, Айше? – поинтересовалась Лоренца.

– Нет, мадонна Лукреция просыпается около полудня, идёт к мессе и завтракает. Поэтому я хочу предупредить Вас, что скоро придут слуги, чтобы растопить камин.

– А когда ты вернёшься?

– После того, как моя госпожа позавтракает.

Снова для Лоренцы потянулись часы долгого томительного ожидания. Боясь пошевелиться, она прислушивалась к голосам слуг.

Графиня Котиньолы завтракала в обществе каких-то дам. За столом разговор у них крутился, в основном, вокруг монастыря Сан Систо. Лукреции хотелось пожить там в дни Великого поста, однако папа, как поняла Лоренца, противился этому. Не успела их трапеза закончиться, как паж доложил о том, что герцог Гандии желает видеть свою сестру. При упоминании имени Хуана дочь Великолепного заволновалась. Вскочив с места, она посмотрела в щёлочку между драпировками. Теперь герцог был уже в другой одежде и трезв. Обняв Лукрецию, он уселся рядом с ней на