Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

– Ты и представить себе не можешь, сестрёнка, какую радость доставляли мне в Испании твои письма, ведь я так тебя люблю.

– И я тебя – тоже, Хуан.

– Почему же тогда ты так редко мне писала? Может быть, Джованни запрещал тебе это?

– Нет, мой муж ничего мне не запрещает. Просто в Пеаро у меня было много обязанностей.

– К тому же, твоя жена, братец, должно быть, не давала тебе скучать в Барселоне, – игриво добавила Лукреция.

– Не говори мне о ней, – отмахнулся Хуан, – эта Мария Энрикес такая нудная и, вдобавок, у неё лошадиное лицо.

– А что с твоим лицом, братец? Кто это тебя так расцарапал?

– Одна дикая кошка, которую я непременно пришибу, как только найду её.

От зловещих ноток в его голосе на лбу Лоренцы выступила испарина, в то время как Лукреция озабоченно произнесла:

– Тебе нужно быть осторожнее, Хуан. Его Святейшество очень беспокоится из-за того, что ты ночью ходишь по городу без надлежащей охраны.

– Не волнуйся, сестрёнка, я всегда беру с собой Мендосу, а он один стоит полдюжины охранников. К тому же, хотел бы я посмотреть на смельчака, который сможет поднять на меня руку! Уж скорее мне следует опасаться того, как бы наш братец Чезаре не подсыпал мне в бокал яд!

– Не шути так, Хуан! Зачем бы Чезаре понадобилось травить тебя?

– Потому что он давно завидует мне из-за того, что Его Святейшество сделал меня, а не его, герцогом Гандии.

– Чезаре – наш брат и я не хочу, чтобы вы ссорились.

– Да он просто смешон! Тебе известно, сестрёнка, что наш Чезаре заказал себе рыцарский меч со сценами из жизни Цезаря? А его девиз: «Или Цезарь, или ничто»? Тоже мне полководец в рясе!

– Прошу тебя, братец, не ссорься с ним. Хотя бы ради меня!

– Ну, хорошо, если это тебе доставит удовольствие, сестрица.

Как только герцог, к облегчению Лоренцы, ушёл, Лукреция позвала её завтракать. Стол, буквально, ломился от столового серебра: большое блюдо, тарелки, чаши и другая посуда. Тут же стояли оплетённые бутылки с вином и хрустальные кубки с крышками и на золотых ножках.

– Как Вы провели ночь? – поинтересовалась дочь папы.

– Хорошо, мадонна.

– Нет ли у Вас просьб ко мне?

– Мне хотелось бы почитать какую-нибудь душеспасительную литературу. Ведь скоро Великий пост.

– Что-нибудь ещё?

– Нет. Вы и так слишком добры ко мне, мадонна.

Лукреция улыбнулась:

– А Вы слишком скромны, донна Лоренца.

Теперь, при свете дня, дочь Великолепного смогла лучше рассмотреть её продолговатое лицо с правильным, немного острым носом, серо-голубыми глазами и довольно большим ртом. Впрочем, все его недостатки скрадывались благодаря атласной коже и белоснежным зубам. Но главным украшением дочери папы, конечно, являлись длинные золотистые волосы.

– Вы читали «Послания святой Екатерины Сиенской»? – спросила между тем благодетельница Лоренцы.

– Нет, мадонна.

– Это моя любимая книга. Хотя в детстве мне нравилось описание путешествия святой Екатерины Александрийской в Египет. Я часто представляла себя на её месте, а Чезаре сажал меня к себе на шею и катал по комнате, изображая единорога.

Лоренца сочла за благо промолчать. В отличие от Лукреции, её всегда смущали любовные приключения святой Екатерины, в частности, тот случай, когда она предложила себя перевозчику вместо платы. Однако в натуре сестры Цезаря и Хуана религиозность, по-видимому, легко уживалась с некоторой фривольностью.

– А что ещё Вы любите читать кроме духовной литературы? – продолжала Лукреция.

– Стихи, мадонна.

– И я тоже, – обрадовалась собеседница Лоренцы. – У меня есть испанские канцоне, Данте и Петрарка. А ещё стихи донны Кассандры Федели, венецианки.

– Мне кажется, что добродетельная женщина не может быть поэтессой, – заметила Лоренца.

– Почему?

– Достаточно вспомнить гречанку Сафо…

– Я тоже сочиняю стихи, – немного помолчав, сообщила Лукреция.

– Простите, мадонна, – дочь Великолепного покраснела. – Я бы с удовольствием их почитала.

– Дело в том, что большая часть моих стихов написана на каталонском языке.

Желая скрыть своё смущение, Лоренца потянулась к вазе с фруктами. Лукреция же с гордостью добавила:

– Кроме того, я ещё сочиняю на французском, итальянском и латыни.

После завтрака дочь папы повела Лоренцу в свою спальню, где была такая же изысканная обстановка, как и в гостиной. Помимо просторного ложа с балдахином и покрывалом из небесно-голубого бархата, вышитого золотыми и серебряными нитями, там стояли изящные шкафчики и сундуки. Указав на один из ларей с эмалевыми украшениями, Лукреция сказала:

– Можете выбрать себе любую книгу, донна Лоренца.

Порывшись там, девушка обнаружила несколько книг на испанском языке, в частности, рукописный сборник песен различных авторов, переплетённый в красную кожу с медными украшениями, и «Жизнь Христа» Лудольфа Саксонского, а также «Двенадцать христианских заповедей» на каталонском наречии. Но большинство произведений принадлежали всё же перу итальянских авторов. Например, кроме томика Данте с комментариями в фиолетовом кожаном переплёте и небольшой рукописи Петрарки, там были жизнеописания святых, философские трактаты и исторические сочинения. Отыскав печатный томик «Посланий святой Екатерины Сиенской» в переплёте из голубой кожи с медными уголками и застёжками, дочь Великолепного уселась на сундук и принялась за чтение.

Внезапно из спальни до неё донеслись громкие голоса, смех и детский лепет.

– Поиграй пока с куклой, Лаура! – воскликнула затем какая-то женщина. – А мне нужно поговорить с донной Лукрецией, твоей сестрицей.

– Почему ты называешь меня сестрой Лауры, Джулия? – спросила после паузы графиня Котиньолы.

– Потому что она, как и Вы, приходится дочерью Его Святейшеству.

– Но мой отец сомневается в этом.

– Его Святейшество, насколько мне известно, сомневался и по поводу происхождения Вашего младшего брата Жофре, однако признал его своим сыном. А Лаура ничуть не хуже. Разве могла я родить такого ангелочка от моего косоглазого муженька?

– Не знаю, это ваши дела с Орсо, Джулия.

– Могу я поинтересоваться, а как Ваши дела с графом Котиньолы?

– Тебе ведь известно, что мой муж остался в Пезаро.

– Тем хуже для него. Кстати, вчера во время приёма молодой венецианец Марсель Кандиано не сводил с Вас глаз, как и сеньор Николо Альбергетти из Феррары. Правда, он постарше Кандиано и не так красив, зато очень богат. Вы видели перстень с огромным бриллиантом, который он носит на мизинце левой руки? Мне кажется, что Альбергетти просто мечтает Вам его подарить… вместе