Мой темный Ромео - Паркер С. Хантингтон

В конце концов, я ведь разрушил репутацию, помолвку и жизнь твоей старшей дочери – и все за один вечер. Я настоящий знаток жестокости. Таков мой врожденный талант. Делать из меня врага – занятие не для слабонервных.

Меня должно было ошеломить неумолимое спокойствие, которое сковало мои плечи, когда я увидела, как отца силком увели прочь. Я сама себя не узнавала. И все же знала, что больше никогда не стану прежней. Что бы ни случилось.

Моя душа всегда будет принадлежать Джорджии, но подозреваю, что сердце обосновалось здесь. В Потомаке.

Во мне зародилась опасная надежда. Возможно, моя беременность не запятнает безупречную жизнь Ромео. А вдруг мне удастся убедить его, что посвятить свою жизнь кому-то другому важнее, чем разрушить жизнь его отца?

Я не сводила глаз с Ромео, который облокотился на спинку обитого стула и глядел на меня со смесью нежности и отвращения. В те редкие моменты, когда он проявлял ко мне доброту, он впоследствии презирал себя за это.

Он нахмурился, неверно приняв мой жаждущий взгляд за обвиняющий.

– Я думал, ты хотела от него отделаться.

– Хотела.

– Тогда почему ты на меня смотришь?

– А разве обычно не смотрю?

– Только когда хочешь, чтобы я тебя вылизал, или когда ты потеряла кредитку и тебе нужна новая.

Господи, неужели это правда? Я была так занята тем, что сравнивала его с влюбленным персонажем Шекспира, и даже не заметила, что сама не заслужила награду в номинации «Жена года».

– Что ж, я смотрю на тебя сейчас, – огрызнулась я. – И мне нравится то, что я вижу.

Он отпрянул.

– Ты пьяна?

– Разве я не могу расщедриться на комплимент?

– В этих отношениях расщедриваюсь только я. Немедленно прекрати. – Наши взгляды так цепко слились, что я не знала, как отвести свой. Ромео отвернулся первым, покачав головой. – Я в тренажерный зал.

Я бы пошла за ним. Правда. Но тренажеры напоминали мне дальних родственников гильотин. Я не виновата, что пришла в этот мир с непомерными инстинктами самосохранения.

Я надулась.

– Ты все время ходишь в тренажерный зал.

– Верно. – Ромео открыл холодильник, взял оттуда бутылку воды и залпом ее выпил. – Я хочу прожить больше тридцати трех, а похоже, что твоя главная цель в жизни – изматывать меня. – Он смял бутылку в кулаке и бросил ее в мусорное ведро.

– Ты потом придешь в мою комнату? – Я сразу же пожалела, что спросила. Прозвучало очень навязчиво.

Я никогда не ждала, что Ромео придет. Он просто приходил. А в те редкие случаи, когда этого не случалось, я делала вид, будто не заметила.

Ромео полностью повернулся ко мне, изучая меня взглядом.

– Зачем?

Ладно. Можно было обойтись и без такого скептицизма.

– Может, я по тебе соскучилась, – тихо ответила я.

– Хотелось бы надеяться, что нет. Возможно, мы больше не враги, Печенька, но возлюбленными никогда не станем. – Он задел меня плечом, выходя из кухни. – Проследи, чтобы Хэтти отмыла весь растаявший шоколад со стола. Если я найду в особняке хоть одного муравья, головы полетят с плеч.

Глава 47

= Даллас =

После того как Ромео огорошил меня горькой правдой, я набрала себе ванну, чтобы отмыться от его слов. Я хотела, чтобы мы были парой. Настоящей парой. Не знаю точно, когда это случилось, но едва такое желание возникло, любой другой исход обернулся бы для меня опустошением.

Второй удар этого дня настиг меня в виде розового пятна на нижнем белье. Большого, насыщенного, недвусмысленного. Да еще и на день раньше срока. Я поднесла хлопок к свету, будто оставались какие-то сомнения в том, что это такое. Зрелище сразило меня до самого нутра. А из зияющей раны хлынуло страдание. Это пятно воспринималось мной как предательство. Горе и ненависть к себе. Я расправилась с тканью своими самыми острыми ножницами, выбросила изрезанные обрывки в ведро и вынула пробку из ванны, не желая купаться в собственной крови. Я бы даже душ не стала принимать, если бы сегодня утром от меня не разило, как из притона. Так что я быстро ополоснулась, надела самую удобную, самую детскую пижаму и забралась под одеяло.

Третий удар нагрянул, когда я заставила себя поплакать, но не смогла выдавить ни слезинки, которые ускользали от меня всю мою жизнь. Мне нужно было облегчить свое состояние. Любыми средствами. Но тело снова подвело. Слезами. Фертильностью.

Ладно. Мои яйцеклетки не виноваты, что зачахли без спермы. Просто я предпочитала не признавать правду. Ромео отказывался заниматься со мной сексом. Как бы я с ним ни заигрывала. Каким бы восхитительным, умопомрачительным, оргазмическим занятиям на грани секса мы ни предавались.

Надвигающаяся буря дразнила лодыжки, обвиваясь вокруг них. Неожиданный визит отца. Отказ мужа. Месячные. Мое лишенное секса существование. Все кружило вместе, набирая силу и перерастая в нечто зловещее и опасное.

А потому, когда несколько часов спустя дверь открылась, я знала, что этот визит добром не кончится. Ромео никогда не стучал, а мне всегда было все равно.

Но только не сегодня.

Его тень скользнула в гладкой темноте. Он остановился надо мной, а ноздрей коснулся его запах – мяты, одеколона и сильного мужчины. Он пришел.

Потому что я его попросила? Потому что соскучился? Или потому, что ему нужно удовлетворить потребности? Кто его знает.

Ромео провел костяшками пальцев по его любимой россыпи веснушек на моей щеке.

– Что сегодня в меню, миссис Коста? – Хриплый низкий голос просачивался сквозь меня. – Снова поза шестьдесят девять или я наконец-то смогу трахнуть твою маленькую узкую задницу?

От его слов буря превратилась в ураган, зарождающийся где-то глубоко и поднимающийся на поверхность. Но, в отличие от стихийного бедствия, его скорость и ярость не ослабели после удара о землю. Они возросли. Десятикратно.

Я смахнула его руку.

– Выметайся из моей комнаты и больше не приходи.

Ненавижу тебя. Ненавижу всем своим естеством и даже сильнее.

Господи, неужели дышать всегда было так больно? Правду говорят. В любви не действует закон сохранения. Ты не получаешь то же, что отдаешь.

– Это из-за нашего недавнего разговора? – Его легкий непринужденный тон ранил не хуже кинжала. – Дихотомия – лучшая подруга простака. Ты должна метить выше, Печенька. Любовь нам не светит, но это не значит, что мы не можем наслаждаться обществом друг друга. Если бы я в самом деле не мог выносить наши короткие встречи, то дал бы тебе развод, которого ты так сильно желаешь.

Я не хочу развод, тупой