Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

к постирушкам. Свои трусы и стринги Эльфи я выстирал и тут же просушил. Носки, изношенные сапогами за время путешествия по лесу, годились только на выброс. Одёжка омеги не была сильно испачкана, только дымом провоняла, а вот мои штаны нуждались в стирке, чем я и занялся, пока Веник спит. Он уже вошёл в типичный режим новорождённого и требовал внимания через каждые два часа.

Одевшись в выстиранное и просушенное, поменял изношенные носки себе и Эльфи, разыскал среди вещей Лило трусики-шортики и заменил ими стринги Эльфи, одев посвежевшего омегу в его одежду. Разглядывая глазами Эльфи комнату, я обнаружил что в результате нашей помывки, пол оказался залит водой. Собрав и выкинув за окно разлитое — кому охота сидеть в сыром помещении, я накинул плащ и выглянул в коридор. Никого. Телеметрия показала мне, что все обитатели кабака находятся внизу, у стойки хозяина. Шепчутся. Там же был и слуга-омега. Стараясь не скрипеть ступеньками лестницы, я тихо спустился до её середины и, присев, прислушался к тому, о чем шепчутся собравшиеся.

— … Значит завтра. Сегодня пусть отдыхают… Зиг, ты проследишь за ними, а я пошлю человека в Майнау, предупредить Орсельна. Эми, таскай им всё, что попросят, ты понял? — хозяин выдал слуге звонкую затрещину.

Так, так… вокруг нас, похоже зреет какой-то заговор. По эмпатии приходили разноречивые чувства: жадность, злоба, зависть, ещё что-то… Да есть тут вообще хоть какие-то положительные чувства?

— Хозяин, — решив больше не маскироваться, я спустился вниз, — нам необходимо поесть. Что вы подаёте сегодня?

— О, оме, жаркое из телятины с овощами, ягодный морс. Может быть вина? — преувеличенно залебезил толстяк.

— Нет, вина не надо, принесите нам овощи и жаркое в комнату, — ответил я.

— Будет исполнено. Как прикажете, оме. Всё для вас, — засуетился он, — Эми, возьми поднос и отнеси знатным оме всё, что они просят.

Я вернулся к себе. Через минуту слуга-омега стучался к нам в дверь с большим подносом еды.

Я не знаю, что нужно сделать и как испортить блюдо, чтобы получилась такая дрянь!

Давясь, мы с Эльфи кое-как смогли съесть это, с позволения сказать, мясо, напоминавшее подошву и тушёные овощи, как будто бы залежавшиеся с прошлого года. А ведь тут сейчас осень и свежих овощей должно быть навалом.

Отдав подскочившему Эми поднос, бадью и корыто, мы отмытые, относительно сытые, задвинув кроватью дверь и погасив шарик, наконец-то легли. Надо спать — Веник через два часа потребует еды. А что с этими уродами делать? А, ладно! Утро вечера мудренее.

Глава XXV

Проснулся я от того, что Веник завозился и заскрипел.

Уделив ребёнку время: покормил подогретым молоком и, рассмотрев животик, успел удалить за окно продукты жизнедеятельности, я присмотрелся к происходящему в кабаке.

Судя по всему, за окном была ночь.

Дети в недельном возрасте обычно нуждаются в кормлении через каждые 2 часа и Веник не был исключением.

Время нашего нахождения в лесу много дало мне в овладении телекинезом (действительно, когда всё, практически всё делаешь телекинезом трудно не научиться им пользоваться), поэтому подмыть Веника и удалить кал и мочу, собрав их в компактные шарики, занимало немного времени и не требовало много подогретой трением воды.

А вот возня с моими всё отрастающими и отрастающими волосами бесила меня сильнее и сильнее. Хорошо Эльфи — его короткая причёска смастряченная искусной рукой Лило хорошо держала форму и не требовала большого ухода. Мои же волосы, седые до белизны, стали густыми и крепкими, увеличившаяся толщина делала их жёсткими и непослушными. Утренний туалет с ними превращался в сущее мучение — расчесать волосы после сна и изобразить из них что-нибудь относительно приличное, а уж тем более промыть эту копну стало проблемой. Но, по здравому размышлению, а также учитывая сословное общество и эмоции, которыми фонила вчерашняя компашка, статус знатного оме, подтверждаемый, в том числе и длинными волосами, удерживали меня от превращения моих косм в короткий армейский ёжик.

Так вот, о кабаке. Телеметрия и эмпатия показывали мне, что пока ещё все дрыхли. Конюшни и скотный двор светились силуэтами нескольких лошадей, двух или трёх коров, флегматично пережёвывавших жвачку. Петух, своеобразно видимый без перьев, завозился на жёрдочке в курятнике, вытянул шею, раскрыл клюв и до меня донёсся его приглушённый крик.

Светящиеся силуэты мышей сновали на сеновале, а над ними, на пересечении невидимых мне балок перекрытия висел в воздухе, затаился страшный зверь, неотрывно следивший за их вознёй. Я долго к нему приглядывался и когда он дёрнул ухом, понял, наконец, что это обыкновенный кот! Тем более, он как раз в этот момент прыгнул, схватил неосторожную мышь, покатился с ней вниз по невидимой для меня копне сена и удрал, сжимая гаснущее тельце добычи, куда то в угол.

«Природа, прислонясь к моим плечам, объявит свои детские секреты…»

Через некоторое время этих наблюдений за жизнью кабака, под тихое дыхание Эльфи и чмоканье губ спящего Веника, я заметил какое-то движение.

Кто-то из слуг, не замеченных мною ранее, открыл скрипучие ворота конюшни и начал что-то делать с одной из лошадей. Пробежавшись по силуэтам уже знакомых мне обитателей кабака, я убедился что все на месте. Жуликоватый Эми, сигнатуру которого я хорошо срисовал во избежание всяких инцидентов, копошился где-то внизу возле одного из четвёрки, возлежавшего горизонтально. Зелёная, отдающая в желтизну, голова Эми ходила вверх и вниз, то приникая в паху лежавшего, то поднимаясь. Ясно…

Слуга, вероятно тот самый «человек» которого хозяин отправил в Майнау, предупредить неведомого Орсельна, вывел лошадь из конюшни. Быстренько выпутавшись из рук Эльфи и стараясь не задеть сладко спящего Веника я натянул сапоги, накинул плащ (а спали мы не раздеваясь) и приоткрыв окно тихо свистнул, привлекая внимание слуги. Тот поднял голову и подошёл ближе к окну, ведя в поводу засёдланную лошадь. Как только моя эмпатия дотянулась до подошедшего, я со всей имеющейся у меня силой ворвался в голову слуги.

Сноровисто перебирая вкладки с информацией и совершенно не заботясь о его самочувствии, я выяснил, что хозяин действительно отправил его в Майнау к Орсельну с сообщением о том, что в дне пути от города есть одинокий, судя по всему, небезденежный оме с ребёнком и весьма симпатичным слугой-омегой. С оме предполагается поступить по обстоятельствам (либо убить, либо, после психологической ломки, приспособить к постельным утехам любителей), слуга-омега по мнению хозяина кабака однозначно годился в бордель, и не из самых дешёвых, а ребёнок, если выживет, либо в бордель, либо на