Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

Драгоценности Шиарре тоже были рассмотрены. Две пары серёг с крупными камнями красного (рубин?) и синего (сапфир?) цвета, к серьгам кольца и колье с камнями того же цвета. 2 странных штуки, назначение которых я сначала не понял, пока не разобрался — браслет, застёгивающийся на запястье и от него цепочки с широкими ажурными колечками, которые надеваются на пальцы. Несколько (5) массивных перстней с камнями красного, зелёного, синего цвета и один ажурный перстень с прозрачным камнем (бриллиант?) выбивающийся из общего ряда этой ювелирки. Ни один из перстней кроме того, что с бриллиантом не подходил к моим рукам. Нашлась также пара простых серебряных перстней, судя по всему, от печатей подавления. Было ещё несколько пар мелких серёжек в виде ажурных шариков и небольших тоже ажурных колечек. Разъёмные браслеты, достаточно широкие и украшенные искусной сквозной резьбой из металла белого цвета (но не серебро — это точно) по моим догадкам должны одеваться на руки в районе бицепсов, к ним пристёгиваются декоративные цепочки из того же металла, а как вообще должна выглядеть эта конструкция я даже не мог догадаться. Ещё в ювелирке Шиарре нашлось две диадемы из белого металла, тонких-тонких, украшенных похоже как бриллиантами. В общем богатый парнишка-то был.

Денег от конюха мне досталось 6 крейцеров и 18 медных монет по 1 геллеру. Разменный фонд какой-никакой есть.

Пока мы возились с вещами вода нагрелась и Хеми, деликатно постучав в дверь комнаты, пригласил нас в ванную.

Ванна там была, но нагрев воды осуществлялся с помощью прикольной такой металлической печки через которую проходила труба с водой от большой ёмкости под потолком. В печке пылал огонь, а рядом на полу лежали небольшие деревянные чурочки. На крючках висели большие махровые полотенца. Всё это я увидел глазами Эльфи. Вернувшись в комнату я взял всё приготовленное для мытья Эльфи и вернулся к ванной у дверей которой и оставлял своего омегу.

— К сожалению Эльфи сам помыться не сможет, поэтому я ему помогу, — сообщил я сопровождавшим нас на помывку омегам. Оба согласно кивнули.

Заведя Эльфи в ванную комнату я прикрыл дверь, скинул плащ и свою кожаную куртку. Сел на нашедшийся там табурет перед ванной и начал орудовать — раздел Эльфи телекинезом догола и усадив в ванну начал поливать его из душа, трубка которого торчала прямо из титана. Эльфи жмурился. Подняв мокрого омегу, я стал мылить его мочалкой любезно предоставленной нам хозяевами дома.

— Вот та-ак… сейчас Эльфи у нас будет чистый-чистый. Вымоем, волосики расчешем, а там может быть и головка заработает…, - разговаривал я, занимаясь с омегой и наблюдая сам за собой через его глаза.

Телекинезом вертел мокрого омежку, поворачивая к себе то грудью то спиной. Посадил его в ванну и, ухватив тонкую ступню, стал сверху тереть её мочалкой.

— С… а-ам…,- вдруг выдавил Эльфи, молчавший всё время нашего путешествия до города.

Взглянув на него энергетическим зрением, я увидел как его голова едва-едва заметно переливается сине-зелёным светом.

— Эльфи! Очнулся! — тряс я за тонкие плечи замолчавшего и снова ставшего безучастным омегу. Свет в его голове погас.

Омега сидел в ванной с разведёнными ногами, он опустил голову и я увидел через его глаза растёртые верховой ездой внутренние поверхности бёдер. Ему тоже досталось! А сказать не может.

Я выключил воду, повернувшись, встал, накинул плащ и вышел из ванной.

— Извините, — обратился я к Дибо, — нам пришлось на лошади ехать. И…

— Натёрли всё? — понятливо кивнул он.

— Да, — подтвердил я.

— Сейчас, погодите, у нас где-то была мазь. Хени! Хени, — обратился Дибо к подскочившему сожителю, — оме со слугой на лошади ехали и всё натёрли, ты не помнишь, где мазь у нас была.

— А, да, точно была. Я сейчас, — и Хени ускакал куда-то в комнаты.

Я вернулся в ванну и закончил помывку Эльфи, поливая его голову тёплой водой из титана. Растёр разомлевшего омежку махровым полотенцем, взлохматив его волосы. Сделав вид, что несу на руках, отлевитировал Эльфи в комнату на кровать.

Не отходившие от нас ни на шаг омеги-хозяева во все глаза разглядывали как я, стараясь не светить телекинез, одеваю Эльфи в шёлковую рубашку Шиарре и натягиваю на него трусы Лило.

Покончив с этим, попросил подвернувшегося Хени, показав повреждённые руки, намазать бёдра Эльфи мазью.

Хени, всплеснул руками:

— Оме, это что, шёлковая рубашка?

— Честно сказать не знаю, взял, что ему подошло, — ответил я.

— Да нет, это определённо шёлк! Дибо, взгляни! — обратился он к напарнику-сожителю.

— Не может быть! — отозвался недавно подошедший Дибо, подпоясанный цветастым кухонным фартуком.

— О да! Это бодоанский шёлк! — снова Хени привлёк внимание Дибо.

— Да… действительно…, - задумчиво выдал Дибо, щупая полу рубашки.

— Оме, если вдруг надумаете продавать что-нибудь из одежды, ну вот эту рубашку, например, то мой вам совет — дешевле, чем за сорок гульденов не отдавайте ни в коем случае, — пояснил мне свой интерес Дибо.

«Упс! А мы с Листерином их на бинты рвали только так». Эмпатия не доносила до меня никаких хищнических интересов ни со сторòны Хени, ни со сторòны Дибо.

Завозившийся Веник отвлёк наше внимание от Эльфи, лежавшего на спине раскинув ноги, согнутые в коленях, которому Хени, быстрыми ловкими движениями, смазывал натёртые места.

Рассмотрев состояние ребёнка, я понял, что настало время для опорожнения кишечника мелкого — животик его окутался в жёлто-зелёные цвета дискомфорта.

— Ну-ка, иди ко мне, — я протянул руки и, едва касаясь запелёнатого младенца, поднял его на руки.

— Оме, а у вас не будет молочка, у нас совсем нечем кормить ребёнка, — обратился я к Дибо.

— Ой, сейчас, сейчас, Хени, сбегай, пожалуйста, к Босвейну — у них корова недавно отелилась, — Дибо повернулся к Хени.

— Оме Хени, не говорите никому для чего вам молоко, — чуть надавил я на омегу гипнозом, проводив его до гостиной.

Хени, закончивший к тому времени смазывать бёдра Эльфи, с ойканьем кинулся на кухню, загремел там чем-то, при этом Дибо ринулся вслед за ним, выскочил оттуда, накинул на себя какую-то тёплую одёжку и под радостное повизгивание Буси заспешил по улице. Всё произошедшее я увидел энергетическим зрением.

— Оме Дибо, а нет ли у вас чего-то, во что можно было бы перепеленать Винриха? — спросил я с надеждой, ибо количество захваченных из замка разных тряпок было невелико и новорождённому с его нежной кожей из них почти ничего не подходило.

— О, оме, конечно. Хени сейчас вернётся и