Веди меня через бури горы Химицу - Мицуно Вацу

Кажется, он был не против, даже если ему было больно.

– Не то чтобы ваши разборки не были интересным зрелищем, но нам бы продолжить наш путь, – прозвучал рядом насмешливый голос Нао, снова ставшего человеком.

Таичи напрягся, обхватывая меня руками в бессмысленной попытке защитить.

– Кто это? – резко выдохнул он, глядя мне через плечо.

– Друг, – ответила я. – И он прав, нужно тебя одеть, чтобы мы могли двинуться дальше.

Встать с Таичи, чтобы натянуть на него остатки его одежды, оказалось не лучшей идеей.

Под тонким куполом, возведённым над нами Нао, было мало места, а я всё ещё была полностью голой и, встав, оказалась прижатой к телу ёкая, который ловким движением накинул мне на плечи кимоно.

Таичи, конечно, всё это видел. В его глазах сменялись самые разные эмоции: от непонимания до ярости и тревоги.

– Друг? – уточнил он, дрожащими руками обхватывая себя за плечи.

Поняв, как моя… открытость перед Нао могла выглядеть для него, я ответила настолько нейтрально, насколько могла:

– Ёкай по имени Нао. Нэкомата. Он должен помочь мне добраться до вершины Химицу. А я помогу тебе, потому что… Ну, потому что домой ты один отсюда явно не дойдёшь.

Таичи нахмурился, осторожно прижимая ладони к обмороженному лицу.

– У меня очень много вопросов, но я не уверен, что хочу сейчас получать ответы, – сказал он.

Нао наклонился к моему уху и едва слышно прошептал:

– Забудь, что я говорил про занятие любовью с участием твоего самурая. Он скорее попытается убить меня, чем даст приблизиться к тебе.

– Сейчас не время! – рявкнула я, криво завязывая пояс кимоно и опять садясь возле Таичи, чтобы помочь ему.

«Один едва не умер, но умудрился вспомнить про «весенние картинки», второй, глядя на всё это, думает о занятии любовью! Меня окружают озабоченные идиоты!» – думала я, натягивая на голову самурая льняной отрез ткани, заменявший шарф.

Все его вещи по-прежнему были холодными и задубевшими. Сложно было представить, как в таком виде и состоянии Таичи сможет продолжить путь.

«Хотя… По легенде юки-онны могли помочь путникам преодолеть путь до Химицу. Может, и у меня получится утихомирить бурю или сдерживать её хотя бы вокруг нашей компании?..»

Кстати о компании. Быстро оглядевшись, я поняла, что тануки и след простыл.

– Где малыш? – спросила я Нао, боясь, что мой маленький спаситель сам мог потеряться в снегах.

– Он спас путника и ушёл, – ответил ёкай. – Такова природа тануки.

– Тануки? – тихо переспросил Таичи. – В смысле тот самый ёкай, который раздувает… кхм…

– Мошонку[46]? – ухмыльнулся Нао. – Не волнуйся, тебе повезло быть согретым телом Минори, а не интимными частями «енотобаки», как его с лёгкой руки прозвала наша юки-онна. – С ним всё будет в порядке? – с тревогой спросила я, не желая больше обсуждать никакие части ничьих тел.

– Однозначно, – кивнул Нао. – Тануки выживут всегда и везде. Я отблагодарю его за тебя флягой саке. Потом, когда всё завершим.

– Будем надеяться, что у нас будет это «потом», – с непривычной для себя мрачностью заметила я и попыталась прислушаться к холоду внутри, который так грубо задавила ради спасения Таичи.

Сила юки-онны почти не отзывалась. Я чувствовала её, но все попытки вновь заполнить ей тело встречали резкое сопротивление, в котором явственно сквозила обида.

«Прости меня. Нам нужно попробовать сохранить баланс. Я не только юки-онна, но ещё и человек. Я не могу быть чем-то одним… Пожалуйста, вернись».

– Нао, чисто теоретически, твоя сила может защищать Таичи от бури? – на всякий случай уточнила я.

– Нет. Себя сберегу, тебе бури Химицу не страшны, но вот смертного укрыть не выйдет. Даже нынешний покров тянет слишком много моих сил.

– Я выдержу и так, – тихо сказал Таичи без особой уверенности.

– Не выдержишь, – буркнула я, совершенно не настроенная считаться в такой момент с мужским эго. – Ладно. Дайте мне пару мгновений.

Решив, что если мне не удастся договориться даже с частью самой себя, то об успехе каких-то других планов можно вообще забыть, я шагнула за пределы тонкого купола.

Полы кимоно тут же взметнула буря, и меня окутал желанный холод. К сожалению, пока что он был лишь вокруг, а не исходил изнутри.

Закрыв глаза, я снова мысленно потянулась к солнечному сплетению. Представила хруст снега под ногами, вспомнила Нао – кота, а не человека – который ловил летние снежинки на полях Флекни. Я возродила в памяти все моменты, когда сила юки-онны пробуждалась во мне.

Меня охватывали разные чувства. Страх, как в случае с Финном Дэмсмолом или пьяницей в ночь Момидзи. Оторопь, как во снах, где мне надлежало убивать своим холодом людей. Радость и ясность чувств, подобно тем, что я испытала в своей комнате, впервые встретившись с человеческим обличьем Нао, или танцуя под снегом в саду дома Мацудайра.

«Как и люди, юки-онны не могут быть чем-то однозначно плохим или хорошим, – поняла я. – Милый холод, ты – часть меня. Тебя определяют мой характер, мои желания, мои страхи. И тепло тоже часть меня. Это не что-то, из чего можно выбрать. Я такая, какая есть… Полукровка. Это не слабость. Это возможность получить и то и другое».

Медленно выдохнув, я перестала пытаться заставить холод отозваться мне, а просто приняла его, как недавно приняла тепло.

На этот раз он ответил, возвращая телу лёгкость и ощущение свободы. Но разум больше не туманился детскими мыслями, а оставался ясным и контролируемым.

– Нао, убери покров, – тихо сказала я.

Он тут же послушался, развеивая тонкий лёд, и Таичи сжался под порывами снежного вихря.

Однако мне были видны все его потоки и, протянув руку, я осторожно собрала ветра в кулак, заставляя огибать нас троих, создавая свободное от бури пространство.

Таичи смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Мне казалось, что в них должен был плескаться страх, но вместо этого царило восхищение.

Он медленно поднялся на ноги, делая первый неуверенный шаг.

– Можем идти, – кивнула я, следуя совету Нао двигаться туда, куда вели ноги и интуиция.

– Ямаубы думали, что выбирают для своей мести слабое звено, – тихо усмехнулся ёкай. – Кажется, они ошиблись.

Я надеялась, что он был прав. Но пока что возможность сдержать бурю вокруг трёх маленьких фигур на горном склоне казалась далеко не самым выдающимся подвигом.

Что-то подсказывало мне, что впереди нас ждало испытание во много раз сложнее.

Глава 19

Горячее желание – проход в небеса[47]