Веди меня через бури горы Химицу - Мицуно Вацу

Нао и Таичи держались на несколько шагов позади меня, пока я нетвёрдым шагом двигалась к ториям.

Перед самой аркой я замерла.

Сердце стучало где-то в горле, а руки тряслись от страха и надежды. Мне казалось, что стоит пересечь какую-то невидимую линию, и всё изменится. Больше ничего не будет прежним.

Однако шаг, который я сделала на заснеженную поляну, был просто шагом. Он не сопровождался ни таинственным звоном, ни какими-то другими явлениями древней силы. Я просто прошла под аркой.

– Что дальше?..

За спиной прозвучал голос Нао:

– Наверное, нужно подойти к дереву.

Я кивнула, медленно шагая вперёд и оставляя на нетронутом снегу первые следы. Благо, не следы гэта. Как оказалось, для зимнего времени обувь, напоминавшая нормальные ботинки, в Гокаяме всё-таки имелась.

До дерева оставалось не больше метра, когда освещённую лунным светом поляну поглотили тени.

Я не успела ничего сделать: ни обернуться к Нао с Таичи, ни использовать силу. Однако тьма не нападала. Появившись на миг, она рассеялась, оставляя после себя на поляне три новые фигуры.

Все они были мне знакомы.

Прямо у ствола дерева стояла старуха с чёрными глазами из моего сна. При взгляде на неё ладонь с тремя шрамами объяла боль. Но эта боль была ничем в сравнении со смесью ужаса и страха, которые я испытала, узнав две другие фигуры.

Слева от ямаубы стояла на коленях моя мама. Она была облачена в белоснежное кимоно, покрытое тёмными пятнами крови. Её длинные чёрные волосы свободно спадали на плечи, руки были покорно сложены на коленях, а глаза закрыты. Лицо не выражало никаких эмоций, будто мама спала.

С другой стороны в такой же позе сидел граф Картер. Он был обнажён до пояса, его бледное худое тело, как и кимоно моей матери, покрывала кровь, а лицо с закрытыми глазами было таким же спокойным.

Я хотела броситься к ним, растрясти, убедиться, что кровь им не принадлежала, что это были лишь следы той подставной сцены убийства, которую ямаубы подготовили в Сакуре, чтобы меня посадили в тюрьму и они могли довести испуганную дочку Сатоко до отчаяния… Но, видя кривую ехидную улыбку на губах старухи, я заставила себя стоять на месте.

– Ты пришла отдать мне родителей? – голос дрожал, но мне удалось сохранить тон ровным.

Окончательно не поддаться страху помогало присутствие Нао и Таичи, вставших с двух сторон от меня.

– Мы пришли напомнить тебе о трёх путях, – ответила ямауба.

– Я выбрала свой путь. Мне нужно лишь загадать желание.

– Попробуй, – рассмеялась горная старуха. – Если ты, нэкомата или смертный приблизитесь к дереву, твои родители умрут. Мгновенно. То же самое случится, если вы попробуете на нас напасть. Это новый первый путь.

– Я так понимаю, второй путь – это подчиниться вам и убить тех, кто, по вашему мнению, должен умереть? – с ненавистью спросила я.

– Верно, – кивнула ямауба. – Но ты слишком смертна, слишком слаба, чтобы завершить историю с проклятием. Поэтому мы решили дать тебе милосердный третий путь. Убей отца и мать своими силами. Тогда мы отпустим тебя и всех, чьё солнце должно было замёрзнуть.

– Хорошо, – кивнула я.

Таичи и Нао вздрогнули, а ямауба только расхохоталась.

– Думаешь, убьёшь их, а потом загадаешь желание Химицу, чтобы они вернулись из мёртвых? Нет, полукровка. Смерть есть смерть. И у любых желаний есть границы.

Я с силой сжала руки в кулаки, мысленно проклиная все чёртовы сказки, в которых обязательно должны были быть условия и запреты. Три помощи, одно желание, нельзя возрождать, нельзя нарушать закон проклятия, нельзя, нельзя, нельзя… «Почему на свете не может быть просто настоящего чуда, которое, чёрт его подери, способно на всё?! Почему всё происходит так?!» – Наше терпение на исходе, полукровка, – прошипела старуха.

Она подняла руки, и вокруг моих родителей появились тени. Десятки когтистых рук схватили их со всех сторон, готовые буквально разорвать на кусочки, стоит мне сделать один необдуманный шаг.

«Полукровка… Что я вообще могу против них?!»

Я бросила умоляющий взгляд на Нао, но ёкай лишь со скорбью смотрел на Сатоко. «Она важна для него. Он понимает, что может потерять друга, с которым был рядом так долго». Выражение его лица не оставляло мне надежды на то, что он может как-то помочь в этой ситуации.

А Таичи помог. Не спасти родителей, не победить ямауб, но всё-таки помог. Он взял меня за руку, крепко сжимая её и даря своё человеческое тепло.

Человеческое… Полукровка.

«Что люди делают лучше всего? – мелькнула в голове безумная мысль и тут же получила ответ. – Совершают глупости». Ямаубы были так зациклены на своих законах, верности, каких-то правилах и выборах «из трёх», что они явно не мыслили как смертные. То, что я выбрала пойти на Химицу (хотя, казалось бы, они дали мне всего три возможных пути), уже сбило их.

«Они ведь не мешали по дороге, – поняла я. – Вряд ли потому, что хотели сделать наше противостояние красивым под алой кроной дерева… Нет, они наверняка просто думали, как именно меня шантажировать! Что мне снова предложить!»

Ямаубы не были быстры в раздумьях. Вот что означала их пассивность в то время, пока я взбиралась на Химицу.

А значит, мне нужна была новая глупость. Что-то абсолютно бредовое, нелогичное, но очень человеческое. Что-то, во что они могут поверить, думая о людях лишь худшее…

Любое моё решение могло привести к чьей-нибудь смерти. В том числе и моей. Но не принимать решений тоже шанса не было.

Бросив последний взгляд на мать и отца, я медленно разжала ладонь, отпуская руку Таичи. Развернулась.

И зашагала обратно к арке-торий.

За спиной царила тишина. Ровно пять шагов.

А затем прозвучал шёпот ямаубы:

– Что ты делаешь?

– Ухожу, – быстро ответила я.

– Сбегаешь?! – утробно зарычала старуха. – Я убью твоих родителей! Прямо сейчас!

Не позволив себе замедлиться, я призвала на помощь все свои актёрские способности, которые тренировала на миссис Тисл, и самым противным тоном крикнула:

– Убивай! Мать лгала мне всю жизнь. Отец вообще хотел в монастырь отправить. Думаешь, мне есть до них дело?

– Минори… – окликнул меня Нао.

А ямауба завопила:

– Лжёшь?! Думаешь, мы купимся на твою ложь?! Мы – древние духи гор! Нас не обманешь!

– Я ничего не думаю. Купитесь или нет – не важно. Но сейчас я просто ухожу.

На то, чтобы сохранять скучающий и почти капризный тон и игнорировать недоверчивый оклик Нао, уходила вся сила воли. Когда к нему присоединился Таичи, стало совсем тошно.