Поцелуй василиска - Линдси Штрауб

Он все еще медленно трахал ее, как будто у него было для этого все время в мире. Тэмми понятия не имела, что это может быть так — что это не всегда должно быть дико, быстро и отчаянно. Одно дело чувствовать себя желанной, и совсем другое — чувствовать, что тебя лелеют. Каспен демонстрировал свою любовь каждым медленным толчком, подстраивая свои движения под ее дыхание, пока она практически не погрузилась в транс. Он поцеловал ее в шею, выгибая ее назад, так что она была уязвима — и в то же время в безопасности — в его объятиях.

Они никогда раньше не были такими влажными. Теперь она поняла, что значит по-настоящему овладеть им, принимать его член так, как это было задумано — до самого основания, толчок за безжалостным глубоким толчком. Жар прилил к ее щекам, все тело покрылось мелкой испариной. Она чувствовала себя раскрасневшейся, как будто горела

— Скажи мне, что тебе нравится, — сумела прошептать она.

Каспен улыбнулся.

— Мне нравится, когда ты произносишь мое имя.

Тэмми скрестила ноги вокруг него, притягивая его еще глубже.

— Что еще?

— Мне нравится, когда ты не можешь отдышаться.

Она не могла дышать уже сейчас.

— Что еще?

— Мне нравятся звуки, которые ты издаешь, когда я быстро трахаю тебя.

Несмотря на то, что сказал Каспен, он не стал трахать ее быстрее. Он продолжал делать то, что ей нравилось, одновременно говоря, что ему нравится. Это было именно то, чего Тэмми хотела от него, и это только заводило ее еще больше.

Рука Каспена скользнула ей между ног. Он нежно массировал ее клитор, синхронизируя движения со своими толчками, так что каждый раз, когда он полностью входил в нее, его пальцы оказывали еще большее давление. Это было почти за пределами того, с чем Тэмми могла справиться.

— Я знаю, что тебе это нравится, — тихо сказал Каспен.

Тэмми не могла даже кивнуть. Он вел ее к кульминации, подготавливая к освобождению. Его глаза были черными омутами, он наблюдал за ней в полном восторге. Она хотела кончить с ним, показать ему, насколько она предана их союзу, показать ему, что она его.

Когда она была уже близко, Каспен отступил, перекатившись на спину.

— Оседлай меня, — приказал он.

Тэмми повиновалась, оседлав его и опустившись на его член с бесстыдным стоном. Она быстро задергала бедрами, гоняясь за эйфорией, которая, как она знала, неизбежна. Они были окружены дымом: Каспен то закрывал глаза, то смотрел на ее шею, и она знала, что он изо всех сил пытается сохранить контроль. Это не облегчило ему задачу.

Ее оргазм рос, рос, рос внутри нее — нарастал со свирепой решимостью, угрожая утопить в своей настойчивости. Она снова была в нескольких секундах от него, и на этот раз она не позволит ничему остановить себя. Тэмми впилась ногтями в кожу Каспена, удерживаясь в этом моменте. Это был рай — вот так оседлать его, стать хозяйкой собственного удовольствия и сделать то, что ей нужно.

Тэмми вскрикнула, впадая в экстаз.

В тот момент, когда она кончила, Каспен изменился, и она поняла, что он больше не сдерживается. Он схватил ее за грудь так сильно, что она вскрикнула. В ту же секунду, как она это сделала, он отпустил ее, скользя ладонями вниз по изгибу ее талии и сжимая ее задницу обеими руками.

— Я не могу угнаться за тобой, — выдохнула она.

Услышав ее слова, Каспен выпрямился, обнял ее и крепко прижал к себе. На мгновение они оба застыли совершенно неподвижно, их губы были в сантиметрах друг от друга, тела словно переплелись. Тэмми чувствовала, как сердце Каспена ровно бьется в его груди, намного медленнее, чем ее, что неслось галопом, как дикая лошадь. Она чувствовала знание в биении его сердца — глубокое, обширное знание, которое существовало намного дольше, чем она была жива, и будет существовать после того, как она умрет. Интересно, как долго билось это сердце?

Затем Каспен выгнул бедра, ритмично проникая в нее снизу. Он выдержал ее взгляд, спокойно наблюдая, как с каждым толчком у нее учащается дыхание.

— Пожалуйста, Каспен, — выдохнула она.

Тэмми даже не знала, о чем умоляла.

Его хватка усилилась, удерживая ее на месте, когда он входил в нее снова и снова. Она была сверху, но он контролировал ситуацию, задавая темп, как делал всегда. Тэмми закрыла глаза и застонала, сдаваясь, ведь это было слишком хорошо — отдаваться ему, потому что у нее не было другого выбора.

— Скажи мне, — выдохнула она. — Скажи мне, что ты чувствуешь ко мне. — Ей нужно было услышать это от него. Теперь, когда они были соединены вместе.

Каспен не колебался.

— Ты сводишь меня с ума, — сказал он. — Я жажду твоего запаха, твоей кожи, твоего голоса. Я думаю о тебе все время, на грани разрушения. Ты невыносимо подавляешь. Я не могу сопротивляться тебе, как бы сильно ни старался.

Слышать, как Каспен описывает отношение к ней, было непостижимо, ведь Тэмми то же чувствовала к нему. Ей хотелось услышать больше.

Прежде чем она успела попросить об этом, Каспен уже заговорил, его слова подчеркивались с каждым толчком.

— Я боюсь того, как много ты для меня значишь. Ты занимаешь каждый дюйм моего разума. Если кто-нибудь когда-нибудь причинит тебе боль, я разорву его на части. Никто не сравнится с тобой. Ни василиск, ни человек никогда не пленяли меня так, как ты. Я хочу трахать тебя все время. Я хочу кончать в тебя.

Его темп увеличивался. Тэмми не могла дышать.

— Ты.

Толчок.

— Такая.

Толчок.

— Идеальная.

На этот раз, когда она кончила, он произнес команду в ее разум:

Открой рот.

Она сделала это без вопросов.

Рука Каспена обхватила ее за горло, выгибая шею назад, чтобы он мог расположить свое лицо прямо над ее лицом. Он открыл рот, но не поцеловал ее. Вместо этого он издал гортанный звук — что-то среднее между шипением и рычанием, что-то совершенно и бесспорно нечеловеческое. Тэмми почувствовала, как он кончил, в тот самый момент, когда у него изо рта потекла черная жидкость.

Глаза Тэмми оставались широко открытыми, пока жидкость стекала по задней стенке ее горла.

На вкус это было как дым.

Когда остатки жидкости проскользнули из его рта, Каспен, наконец, поцеловал ее. Он был весь мокрый от пота, как и она. Их общая влага растекалась по ногам, но ни один из них не потрудился вытереть ее. В этом не было смысла; Тэмми нравилось быть покрытой