Полный творческий контроль - Джоанна Чамберс

за рамки секса. Потому что это не так. И не может».

«Понимаю». Это задело, хотя Аарон и ожидал этого. Задело? Господи, это было

больно, как удар по кишкам.

Льюис посмотрел на него сквозь роскошные темные ресницы. «Но, может быть, мы

могли бы, ну, знаешь, делать это время от времени?»

«Делать это?» Аарон покачал головой и, помешивая молоко в чай, напряженно

моргал. Его голос повысился, когда он сказал: «Ты имеешь в виду трах? Типа...

«друзья с привилегиями»? Трахаться с друзьями?»

Тишина. По радио ведущий возбужденно рассказывал о погоде. Холодно, осенняя

прохлада витает в воздухе сегодня утром. И не забудьте перевести часы назад

сегодня вечером!

«Послушай», - мрачно сказал Льюис, - «я знаю, что это не совсем то, чего ты

хочешь. И я прошу прощения, если заставил тебя поверить в обратное, но секс - это

все, что я могу предложить».

«Правда?» сказал Аарон с большим чувством, чем ему хотелось бы. «Почему?

Потому что я ни на секунду не верю, что это все, чего ты хочешь».

Льюис нахмурился еще сильнее. «Так оно и есть. Я такой. Я не... я не из тех людей, которые пишут его имя на скамейке».

«Его имя на скамейке?»

Льюис отмахнулся от этой причуды. «Я хочу сказать, что если ты ищешь серьезных

отношений со свиданиями, корги и... и гребаным будущим, то ты не там ищешь».

Он потер челюсть, перебирая пальцами темную щетину. «Я не могу дать тебе этого.

Прости, но я никогда не смогу дать этого никому».

Горькое смирение в выражении лица Льюиса пронзило разочарование Аарона, и его

сердце вместо гнева сжалось от сострадания. Более мягко он сказал: «Почему ты

так говоришь? Почему ты считаешь, что не можешь дать кому-то будущее?»

Раздался недоверчивый смех. «Да ладно. Когда это у меня были отношения, которые длились больше пары месяцев? И когда мне было не наплевать на то, что

они закончатся? Я не создан для... для...» Он пожал плечами.

«Для близости?» предположил Аарон, вспомнив прикосновение губ Льюиса к его

шее, когда они укладывались спать. «Для чувств?»

«Точно». Льюис отвел взгляд, моргая. Его глаза вдруг стали очень яркими в

утреннем свете, резко выделяясь на фоне исхудавшего лица. «Ты знаешь, что я

эгоистичная задница. Я нетерпелив, груб и не могу никому дать достаточно себя. Я

никогда не мог. Даже...» Его голос надломился, он прочистил горло. «Даже маме.

Или Оуэну».

Аарон замер, не зная, как реагировать. Льюис никогда не говорил о своей семье.

Поэтому он позволил радио заполнить тишину между ними, пока собирался с

мыслями, наблюдая за тем, как напрягаются мышцы на челюсти Льюиса. В конце

концов Аарон сказал: «Я думаю, что это чушь собачья».

Льюис уставился на барную стойку, выражение его лица было мрачным. «Это

потому, что ты меня не знаешь», - сказал он. «Ты вообще меня не знаешь».

«О, я думаю, что знаю. Я думаю, что знаю тебя очень хорошо, Льюис. И ты меня

знаешь». Аарон уперся в стойку, не желая отступать от правды. Правды, от которой

он слишком долго скрывался, правды, которую Льюис должен был услышать.

«Друзья, коллеги, или как ты хочешь это называть, мы с тобой очень близки. У нас

уже есть интимные отношения, Льюис, последние три года».

«Нет.» Льюис потер плечо. «Нет, это другое. Это просто работа. Это... Это, блядь, не то же самое».

Аарон мягко сказал: «Я знаю, что страшно сближаться с людьми, зависеть от них, но ты можешь это сделать. Я думаю, в глубине души ты хочешь этого».

«Да? Ну, ты чертовски ошибаешься. Я не...» - пробурчал он, продолжая потирать

больное плечо. «Это последнее, чего я хочу, поверь мне. Как только ты начинаешь

зависеть от людей, бац, и они уходят».

«Это неправда».

«Неправда? Ты, блядь, ушел...» Он прервал себя, сердито проведя рукой по глазам.

«Черт», - с чувством сказал он, глядя в свой чай.

Сердце Аарона замирало от тревоги и вины, но он знал, что дело не только в том, что он бросил работу. Даже если бы он не подозревал, что детская травма Льюиса

все еще преследует его, его реакция во время семинара в Сейфхэвене выдала бы

это. Осторожно подойдя к вопросу, он спросил: «И твоя мама тоже?»

Льюис вскинул голову. «Что? Моя мама не ушла. Она умерла».

«Это все равно уход, не так ли? Поэтому, конечно, будет больно, когда кто-то, от

кого ты... зависишь, уходит».

«Это не...» Льюис сглотнул и замолчал.

«Послушай», - сказал Аарон. «Я обещал себе быть честным сегодня. И я знаю, что

ты ценишь честность, Льюис. Я знаю, что ты не любишь, когда тебе морочат

голову. Так что вот она, правда: я ушел с работы не потому, что не хотел с тобой

работать. Совсем наоборот. Я ушел, потому что у меня были... были... чувства к

тебе». Он поморщился от этого эвфемизма и повторил попытку. «Потому что я

влюблен в тебя и люблю уже несколько лет».

Льюис застыл на месте, как кролик в свете фар.

В наступившей тишине Аарон сказал: «Я признался себе в этом только в

Сейфхэвене, после того как мы...» Он запнулся, бросив взгляд на бледное, охваченное паникой лицо Льюиса, и продолжил. «Думаю, я наполовину знал, но

после того, как мы переспали, я больше не мог это игнорировать. Я понял, что

откладывал свою карьеру, всю свою жизнь на потом». Он неловко рассмеялся. «Мы

оба знаем, что я должен был уже перейти на другую должность, но я просто не мог.

Потому что не хотел оставлять тебя».

Льюис молчал. На самом деле он выглядел так, будто хотел убежать.

«Все в порядке», - заверил его Аарон. «Я ничего от тебя не жду - с этим я сам

разберусь. Я просто хочу, чтобы ты знал: когда я уходил с работы, я не бросал тебя.

Я не бросил тебя. Я всегда буду рядом с тобой, как друг». Он стиснул зубы, не

желая произносить следующую фразу, но заставил себя сказать: «И как нечто

большее, если ты этого хочешь. Со своей стороны, я думаю, что у нас может быть

что-то особенное. Думаю, у нас уже есть что-то особенное».

Помолчав, Льюис сказал: «Если бы ты знал меня, ты бы так не говорил».

«Но я знаю тебя, и я говорю это».

Льюис выглядел мрачнее, чем когда-либо видел его Аарон. Он втянул воздух, сделал паузу и сквозь стиснутые