Сны с чёрного хода 2 - Алексей Небоходов

Когда она легла в постель, накрывшись тёплым пледом, внутри было ощущение спокойствия, которого она не испытывала давно.

Лия закрыла глаза, ощущая, как её тело расслабляется в тепле мягкого пледа, а сознание медленно погружается в покой. Всё, что происходило за этот день, казалось таким естественным, таким настоящим, что она впервые за долгое время позволила себе поверить в простое, тёплое счастье. В последний момент перед тем, как провалиться в сон, уголки её губ дрогнули в лёгкой, невесомой улыбке.

На следующее утро Лия проснулась с ощущением тревоги, которое сдавило грудь ещё до того, как она полностью осознала себя. Едва открыв глаза, она почувствовала изменение – в комнате стало холоднее, воздух был непривычно пустым, будто в нём больше не осталось жизни.

Она резко села, сердце стучало в висках, а взгляд метнулся к подушке. Плюшевого мишки, который вчера лежал рядом, больше не было. В поисках других знакомых деталей её взгляд пробежал по кровати – детский носочек, тот самый, что она заметила при пробуждении, исчез.

Лия почувствовала, как внутри всё сжимается. Она вскочила с кровати, босыми ногами ступила на холодный пол, выбежала в коридор, но замешкалась, едва не споткнувшись на повороте. Вчера здесь раздавался детский смех, звучали шаги, а теперь стояла пустота.

В гостиной царила пугающая тишина. Кубики, которые дети раскидывали по ковру, исчезли, сам ковёр тоже пропал, словно его никогда и не было. Она переводила взгляд с одного уголка комнаты на другой, пытаясь найти хоть одно подтверждение того, что всё это было реальным. Но дом больше не помнил детей. Их следов не осталось.

С тяжелеющим дыханием она бросилась на кухню. Алексей стоял у плиты, помешивая кофе в турке, и выглядел так, будто ничего не изменилось.

– Лёш… – голос её дрожал.

Он повернулся к ней, подняв брови:

– Ты в порядке?

Лия схватила его за руку.

– Где дети?

Он смотрел на неё так, будто она задала несуществующий вопрос.

– Какие дети, Лия?

Она отшатнулась.

– Наши дети! – в её голосе звучала мольба.

Алексей нахмурился, поставил турку на плиту.

– Лия… у нас никогда не было детей.

Она покачала головой, сердце билось слишком быстро, комната закрутилась перед глазами.

– Нет… – прошептала она.

Её тело задрожало.

Она провела руками по столешнице, по гладкой поверхности, где вчера ещё стояли кружки с детским чаем.

Но всё было по—другому. Исчезли любые следы детского присутствия, словно их никогда не существовало. На стекле больше не было отпечатков маленьких ладошек, которые ещё вчера казались такими настоящими. В углу гостиной, где раньше стояли игрушки, теперь пустовало пространство, наполненное гнетущей тишиной.

Лия отчаянно пыталась удержаться за воспоминания, восстановить в уме образы своих детей, но её сознание будто покрывалось пеленой. Их лица теряли чёткость, расплывались, исчезали, превращаясь в неразличимые тени. Голоса, ещё вчера такие звонкие, теперь звучали отдалённым шёпотом, а затем и вовсе растворялись в воздухе.

Она судорожно искала хоть что—то, что могло подтвердить их существование, но находила лишь пустоту. Её пальцы дрожали, сердце колотилось, а разум охватывал леденящий страх. Всё, что ещё недавно наполняло её жизнь смыслом, теперь таяло, как утренний туман под первыми лучами солнца.

И с каждой секундой Лия осознавала, что теряет не только их. Она теряет саму себя.

В следующий раз Лия проснулась от ощущений, которые не принадлежали ей. Матрас был слишком жёстким, подушка пахла не её духами, а посторонним мылом с едва уловимой цитрусовой горечью. Воздух в комнате был неподвижен, пах пылью, лёгкой несвежестью, как будто окно давно не открывали.

Лия медленно разлепила веки, чувствуя, как мягкий утренний свет пробивается сквозь занавески, окрашивая комнату в тёплые пастельные тона. В голове ещё царила сонная туманность, но постепенно приходило осознание – что—то было не так.

Комната была незнакомой. Узкие стены, шкаф из тёмного дерева, старый письменный стол с неубранными книгами и журналами. В углу стояла корзина с бельём, рядом с ней – стопка свернутых рубашек, явно мужских.

Лия проснулась с ощущением присутствия, которое не сразу смогла осознать. Незнакомое дыхание рядом, едва уловимое движение под одеялом – её сознание, ещё не до конца вышедшее из сна, пыталось понять, что не так. Когда она повернула голову, то увидела мужчину, спавшего рядом. Он лежал на спине, его лицо было расслабленным, а лёгкие движения век говорили о том, что он ещё не до конца проснулся.

Он спал на спине, его лицо было расслабленным, тёмные волосы растрёпаны, а губы чуть приоткрыты. Он выглядел моложе тех, с кем она уже просыпалась. Щетина, тень от небрежно сдвинутого одеяла, тяжёлое дыхание.

Лия застыла, напрягая память в попытке выудить хоть малейшее воспоминание, связанное с этим местом или мужчиной, спящим рядом. Однако в голове стояла пугающая пустота, словно кто—то вымел из неё всё, что могло бы подсказать, как и почему она оказалась здесь.

– Кто ты?

Её голос прозвучал неожиданно резко. Мужчина медленно открыл глаза. Первые секунды он просто смотрел на неё, словно не понимая вопроса, потом нахмурился.

– Хороший вопрос, – его голос был хрипловатым, будто пересохло в горле. – Ты вообще кто?

Лия продолжала смотреть на него, не зная, что ответить. Она ждала, что память подкинет ей что—то, хотя бы тень воспоминания, намёк на знакомый запах, голос, сцену встречи. Но ничего не приходило.

– Это какая—то шутка?

– Хотел бы я так думать. Я – Игорь.

Он сел на кровати, протёр лицо руками, затем огляделся, будто и сам не узнавал это место.

– Нам нужно выпить кофе.

Кухня была маленькая, с облупившейся краской на шкафчиках и старым холодильником, который гудел в углу. На подоконнике стояла пепельница с парой недокуренных сигарет, а рядом – чашка с засохшими следами кофе.

Игорь налил кипяток в две кружки, поставил перед ней одну, затем сел напротив.

– Давай разбираться.

Он не смотрел на неё, изучал свои пальцы, словно пытался собрать собственные мысли.

– Это моя квартира?

Лия обхватила чашку ладонями, тепло напитка было единственным знакомым ощущением.

– Я понятия не имею.

Он поднял на неё взгляд.

– Отлично. Значит, у нас обоих проблемы.

Погрузившись в молчание, они тщательно изучали бумаги, выуживая из них крупицы информации, которые могли бы пролить свет на их запутанную ситуацию. Каждая страница, каждый штамп казались чужими, но в то же время неоспоримо реальными, как будто кто—то искусно вплёл их в их прошлое, оставляя следы, которых они сами не помнили.

В ящике комода нашли папку с бумагами, счета, договор аренды, водительское