Сны с чёрного хода 2 - Алексей Небоходов

И когда их тела, следуя общему порыву, достигли предела, их стоны разорвали тишину, словно последний аккорд симфонии, возносящей их туда, где не существовало ни времени, ни воспоминаний – только они и их мгновение, завершённое и абсолютное.

Но, засыпая на его груди, она ощущала под кожей растущую уверенность: утром всё снова изменится, стены станут чужими, вещи исчезнут, а человек, лежащий рядом, превратится в очередного незнакомца, которого она никогда не знала.

Лия больше не знала, кем является. Утро начиналось с тревожного ожидания: в каком доме она проснётся, кто окажется рядом, каким будет её имя в этот раз? Одни жизни длились день, другие – недели, но ни одна из них не оставалась её навсегда. Сначала она пыталась бороться, искать закономерности, проверять даты и мелкие детали, но постепенно всё это стало бессмысленным.

Она перестала задавать вопросы, потому что знала: ответы не удержатся в памяти. Люди вокруг говорили с ней, смотрели на неё, иногда даже любили её, но всё это было зыбким, ненастоящим. Она произносила чужие слова, вставала в чужих спальнях, смотрела на своё отражение в чужих зеркалах и не понимала, кого видит.

Лия постепенно теряла связь с самой собой, ощущая, как её воспоминания расслаиваются, превращаясь в едва различимые тени прошлого. Она пыталась удержаться за привычные образы, но они с каждым днём становились всё более размытыми, словно стирались самой реальностью.

Сначала исчезли детали: дни недели, названия улиц, лица прохожих. Затем начали стираться события, заменяясь чем—то новым. Порой ей казалось, что она вовсе не Лия, а кто—то другой, кто просто играет роли, не зная, какой из них положено быть главной. Она пыталась удержаться за воспоминания, но они были, как песок, просыпающийся сквозь пальцы.

В очередной день, не имея сил снова гадать, что за жизнь ей досталась сегодня, она вышла на улицу. Воздух был густым, влажным, пахнул асфальтом и чем—то сладковатым. Город был чужим – или ей так казалось. Она не помнила, была ли здесь раньше, но и не могла сказать, что видит это место впервые.

Лия шла по тротуару, не оглядываясь, не спрашивая себя, куда идёт. Ноги сами выбирали дорогу, а сознание плыло в тягучей полудрёме. Она могла бы идти так вечно, если бы не почувствовала чей—то взгляд.

Лия замерла на месте, внезапно осознав, что ощущение чужого взгляда пронизывает её, словно тонкая нить, натянутая в воздухе. Её дыхание сбилось, а ноги, повинуясь инстинкту, отказались двигаться дальше.

Между зданий, в переулке, где тени собирались плотными клубами, стояла Верга.

Высокая, в длинном плаще, который не колыхался, несмотря на ветер. Лицо её было странным – знакомым и незнакомым одновременно, будто его черты постоянно ускользали, менялись, не позволяя зафиксировать один образ.

– Ты теряешь не просто жизнь, а саму себя, – сказала Верга.

Лия вздрогнула, почувствовав, как её тело среагировало раньше, чем разум успел осознать смысл сказанных слов. Холодок пробежал по спине, и невидимая волна напряжения, словно тихий отголосок чего—то знакомого, пронзила её изнутри.

Её охватила дрожь – не от холода, а от странного, липкого осознания, что эти слова уже звучали где—то внутри неё.

– Я… – голос её дрогнул, ослабел. Она сглотнула. – Я не знаю, кто я. Я не знаю, где моя реальность!

Верга оставалась неподвижной, словно её фигура была вытеснена из самой ткани реальности, лишённой привычных законов движения. Она смотрела на Лию с выражением, в котором не было ни удивления, ни сочувствия, ни осуждения – лишь безмолвное знание.

– Ты слишком много раз меняла прошлое, – в её голосе не было ни упрёка, ни сочувствия, только ровная, неизменная констатация факта. – Теперь у реальности нет одного варианта для тебя.

Лия шагнула вперёд, но вдруг осознала, что ноги будто приросли к земле.

– Что мне делать?

– Найти себя. Пока ещё не поздно.

Лия хотела еще что—то спросить, но Верга уже исчезла, растворившись в воздухе так же, как стирались воспоминания. Их обладательница сидела на краю постели, сжимая пальцами прохладную ткань простыни. Всё внутри неё сжималось от напряжения, но разум оставался ясным. Сегодня она не позволит себе проснуться в чужой жизни.

Медленно сомкнулись веки, отсекая внешние раздражители, позволяя себе погрузиться внутрь себя, где, казалось, ещё оставались обрывки истины, которые могли вывести её к настоящему.

Неважно, что было до этого. Неважно, сколько раз она меняла свою судьбу, сколько раз просыпалась с новыми именами, в новых домах, в объятиях незнакомых мужчин. Всё это не имело значения, если она не могла вспомнить, кем была на самом деле.

Лия понимала, что единственное, что ей осталось – это путь назад, в ту жизнь, которую она считала своей. В лабиринте снов и чужих судеб, среди бесконечных версий реальности, ей нужно было найти ту, где она действительно существовала, а не просто была чьей—то тенью.

Её дыхание стало ровным. Она сконцентрировалась на образах, которые когда—то составляли её настоящее. Каким был её дом? Какие книги стояли на полке? Как звучал её голос, когда она произносила своё собственное имя?

Где—то глубоко внутри пробежала едва уловимая волна – неощутимая, но настойчивая, словно её сознание наконец распознало что—то важное, что могло привести её обратно.

Лия ощутила, как сознание начинает подчиняться этому импульсу, как невидимая нить, связывающая её с истинной реальностью, становится крепче.

Оставалось лишь протянуть руку и ухватиться за неё, не позволяя себе снова раствориться в зыбких тенях иллюзий.

Сквозь темноту сна пробивались образы – они мелькали хаотично, пересекались, исчезали, но в какой—то момент одно воспоминание обрело чёткость. Окно, через которое проникает утренний свет. Стол с бумагами. Её рукопись, исписанная знакомыми строчками. Голос за спиной, зовущий по имени.

Это была её жизнь, её настоящая реальность, к которой она стремилась. Она почувствовала, как пространство вокруг дрогнуло, вибрации прошли сквозь воздух, словно мир приспосабливался к её возвращению, медленно принимая её обратно.

Где—то в глубине сознания ещё звучали слова Верги, но теперь Лия уже не слушала их. Она знала, что единственная возможность вернуться – принять эту реальность, вцепиться в неё, удержать её в себе.

В глубине сна, там, где границы между иллюзией и реальностью уже стирались, она собрала в себе остатки силы, сосредоточилась на том единственном, что было неизменно. И когда мир вокруг дрогнул, готовый вновь развеять её по бесконечному лабиринту чужих судеб, Лия сделала последний шаг – уверенный, осознанный, ведущий её туда, где начиналась её истинная жизнь.

Лия