Отравительница - И. В. Офелия

полностью превратившись в отшельника. Это вынужденное одиночество позволило мне провести огромное количество опытов, используя все те образцы, которыми меня постоянно снабжал Сайлас. Работая без устали, я практически забыла про внешний мир.

Из своих записей я сделала вывод, что в задних клыках таких существ, как он, содержалось обезболивающее, мышечный релаксант и афродизическое средство.

Его кровь была похожа на змеиный яд, который вызывает жжение и отёки, хотя я это и так уже знала по собственному опыту.

Я также исследовала золотистую жидкость из его… других клыков – его шипов. Из того, что знал сам Сайлас, и из моего опыта той ночью, эта жидкость обладала теми же свойствами, что и его слюна.

Когда я испытывала её на самках жаб, они откладывали яйца на следующий же день. И так было каждый раз. Я протестировала жидкость на десяти жабах. Это был мощный гормон, и моя теория о том, что он служил для стимуляции репродуктивной функции оказалась верной. Сначала я было заволновалась, но потом вспомнила, что Сайлас говорил мне, что оплодотворение было возможно только между двумя особями одного вида. Поэтому, насколько я знала, в этом смысле я была в безопасности.

Мои щёки запылали, когда я вспомнила о той ночи. Я даже облокотилась о стол и вжала голову в плечи в смущении, словно кто-то мог осудить меня за это.

Избранница.

Почему мне было так стыдно вспоминать об этом, если я столько всего узнала о его биологической специфике? Каждый раз, когда я находила новое применение химическим веществам в его организме, я приходила в смятение. Мне хотелось узнать больше. Я проводила опыт за опытом, пока не забыла обо всём на свете. Я едва успела оправиться от той ночи, так как из-за боли мне было неудобно сидеть.

Глубоко вздохнув, я выпрямилась и снова начала рассматривать свой образец. Я протестировала его на крови, чтобы посмотреть, как он работает. После очистки он нейтрализовал большую часть крови и даже расщепил её. Реакция была нестабильной, поэтому результаты варьировались от медленного разрушения до того, что клетки крови полностью лопались. Это вернуло мне веру в свои силы, несмотря на огорчительные результаты теста, полученные в университетской лаборатории.

В моём сердце зарождались противоречия из-за приготовления яда для таких, как он. Я даже не потрудилась спросить его мнения на этот счёт, потому что я и сама толком не знала, как я к этому относилась. В одном я была уверена: я точно не стала бы пробовать его на нём. Я бы, скорее всего, использовала самого Сайласа для достижения своих целей. Хотя, судя по всему, у меня был ещё один тайный поклонник, о котором следовало побеспокоиться. Вспомнив об этом, я опять почувствовала боль в нижнем отделе позвоночника. Меня приводило в бешенство простое осознание того, что некто забирал у меня нечто более ценное, чем золото: мою независимость, и, к сожалению, не в первый раз.

Я не собиралась этого терпеть, именно поэтому мне следовало хорошо подготовиться к следующему визиту этой тени. Если ещё кто-нибудь посмеет тронуть меня хоть пальцем, он сильно пожалеет об этом, потому что я не побоюсь отрубить ему целую руку. На этот раз я не буду колебаться. Сайлас должен будет простить меня за те зверства, которые я собиралась обрушить на его род. В конце концов, именно благодаря ему я смогу это сделать.

У меня болело всё тело, а не только места проколов.

Я смешала образцы жидкости с шипов и зубов и перегоняла их до тех пор, пока не получила хотя бы одну пробирку с чистым ядом. При попадании на неё лучей солнца янтарная жидкость оставляла золотистые отблески на столе. Я прикусила нижнюю губу, переключившись на более интересные мысли о его использовании. До тех пор, пока яд не будет научно проверен, я не знала, можно ли было использовать его в медицинских или оздоровительных целях. Если бы я была достаточно смелой, я бы испытала его на самой себе.

Я взяла чистую иглу и жгут из одного из ящиков и села перед маленькой стеклянной пробиркой на столе. Большим пальцем я откупорила пробку и погрузила шприц в яд, медленно вбирая содержимое в стеклянный цилиндр. Осмотрев жидкость, я закатала рукав и приготовилась. В шприце было всего пятнадцать миллилитров, что, по моим расчётам, соответствовало количеству, которое я приняла в ту ночь, хотя эта жидкость была более концентрированной.

Постучав по стеклу и выпустив несколько капель с кончика, я вставила иглу в руку, медленно прокалывая вену. Мной вновь начало овладевать это чувство оцепенения по мере того, как жидкость проникала в мою кожу. Я откинулась назад в кресле и устало положила шприц на стойку.

Моё тело и разум были лёгкими, как пыльца на летнем ветерке, мысли исчезали так же быстро, как и появлялись, словно вспышки чувств. Я как будто лежала на цветочном поле в жаркий солнечный день и наблюдала за движением облаков по небу, слушая мягкий шелест травы на ветру. Можно ли было считать это гармонией? Я была так счастлива, что не пожалела бы, даже если бы эти моменты оказались последними в моей жизни. На самом деле, находись я на краю обрыва, я бы прыгнула с него только ради того, чтобы убедиться, что это последнее, что я чувствую.

Звонок телефона в магазине резко вернул меня к реальности.

Я медленно поднялась – цвета стали немного ярче, а мир двигался медленнее, пока я шла к телефону. Когда я подняла руку, чтобы взять трубку, то увидела, что моя ладонь слегка подрагивала от слабого отблеска солнечных лучей вокруг неё.

– Алло, – тихо сказала я.

– С тобой всё в порядке? Ты вернулась в город? Где ты? Я хочу увидеть тебя сегодня вечером, – прощебетал в телефонную трубку мелодичный голос Фиби.

– Я в магазине. У меня появилось внезапное вдохновение, – ответила я. – Я пока живу не дома.

– Тогда где же ты живёшь, если не у себя и не у меня?

– Я временно живу у Сайласа, – медленно произнесла я.

– У Сайласа. – Это был не вопрос, а скорее констатация факта.

Находясь в своём мире, я больше ничего не сказала, и между нами повисла длинная пауза.

Затем она повесила трубку.

Глава 41

Алина

– Какой смысл приносить еду, если ты всё равно ничего не ешь? – пробормотала я, откусив кусок от одного из сэндвичей, пока я делала записи в тетради.

– Я не чувствую вкуса еды, – прокомментировал Сайлас, глядя на парк и