Самый тёмный грех - Ноа Хоуп

Я чувствовал, как в ней нарастает напряжение, как её дыхание становится всё более прерывистым, как её тело готовится к взрыву. И я был готов довести её до вершины экстаза, а затем, не давая передышки, снова и снова поднимать на эту головокружительную высоту, пока её разум не опустеет, не очистится от всего, кроме меня. Пока её тело не выучит наизусть каждый изгиб моих пальцев, каждую линию моих губ, каждый удар моего сердца. Пока мир вокруг не перестанет существовать, растворившись в тумане желания, оставив лишь обжигающую связь между нами. Я хотел стать её единственной вселенной, её гравитацией, её воздухом. Чтобы при одном моём взгляде её дыхание сбивалось, а по коже пробегали мурашки предвкушения. Чтобы она забыла вкус собственной свободы, помня лишь вкус моей власти.

Я обвёл её клитор кончиком языка, чувствуя, как она замирает в предвкушении, а затем резко втянул его в рот. Её спина почти оторвалась от кровати, и она громко закричала – звук чистого, незамутнённого желания.

– Вот так, ангел, дай мне всё, – прорычал я, на мгновение отрываясь, чтобы перевести дух и жадно посмотреть на неё. Её лицо было искажено такой гримасой экстаза, что на мгновение показалось незнакомым. Глаза закатились, виднелись лишь белки, губы были приоткрыты, с них срывались тихие, бессвязные всхлипы.

Она была на грани. Так близко.

Но я всё ещё не был готов отпустить её. Не так быстро.

Мои пальцы, уже мокрые и скользкие от её обильных соков, нашли её влажный вход. Один палец, потом два, я медленно ввёл их, проникая внутрь и растягивая её. Она ахнула, содрогнувшись всем телом, её бёдра дёрнулись, инстинктивно пытаясь принять меня глубже. Внутри она была невероятно тугой, горячей и такой мокрой, что мои пальцы скользили без малейшего сопротивления, её внутренние мышцы судорожно, лихорадочно сжимались вокруг них.

– Да… о да… Лукас… больше… прошу… – её слова тонули в громких, рваных стонах, превращаясь в неразборчивый, отчаянный лепет. Она извивалась подо мной, как змея, её ногти впивались мне в плечи, оставляя глубокие царапины, которые я едва замечал, поглощённый её реакцией.

Продолжая безжалостно сосать её набухший клитор, одновременно двигал пальцами внутри неё – быстрее, глубже, сильнее, находя тот самый заветный узелок нервов, который заставлял её кричать ещё громче. Я чувствовал, как её оргазм неумолимо приближается, как волна обжигающего жара прокатывается по её телу снизу вверх, как она начинает дрожать всё сильнее и сильнее, теряя последние остатки самообладания.

Её крики нарастали, переходя в один сплошной, оглушительный вопль, когда её тело, наконец, сдалось, не в силах больше сопротивляться. Она содрогнулась в мощнейшей конвульсии, мышцы внутри сжались вокруг моих пальцев так сильно, что на мгновение у меня перехватило дыхание, и густая волна её наслаждения хлынула на мой язык.

Дана обмякла подо мной, тяжело дыша. Её грудь, покрытая испариной, высоко и часто вздымалась и опадала, словно она только что пробежала марафон. Глаза были всё ещё плотно закрыты, а на длинных ресницах блестели крупные капли слёз. Но даже в изнеможении она была невероятно, до боли прекрасна.

Я оторвался от неё, чувствуя на своём языке её терпкий вкус. Мой член был такой твёрдый, что причинял почти физическую боль, пульсируя в такт бешено колотящемуся сердцу. Ждать больше не было сил.

Отстранившись, я быстро разделся, срывая с себя одежду. Футболка, джинсы, бельё, ботинки – всё полетело на пол, присоединившись к её вещам. Горячий воздух комнаты коснулся моей обнажённой кожи, но это было ничто по сравнению с внутренним пожаром. Я вернулся к ней на кровать. Дана лежала неподвижно, лишь изредка вздрагивая, её дыхание постепенно выравнивалось.

Я занял позицию между её широко расставленных бёдер, упираясь коленями в матрас. Рукой обхватив свой тяжёлый член, я медленно провёл по гладкому стволу, размазывая предэякулят.

– Открой глаза, Дана. Я хочу, чтобы ты увидела, что ты со мной делаешь.

Её ресницы затрепетали, и веки медленно, с заметным усилием, приподнялись, открывая затуманенный взгляд. Зрачки были расширены, поглощая весь свет, оставляя лишь тёмную, манящую глубину, в которой всё ещё плескались остатки оргазма, смешанные с новой волной желания.

Уголки моих губ изогнулись в усмешке, полной самодовольства и тёмного триумфа. Затем, не сводя с неё взгляда, провёл своей набухшей, влажной головкой по её чувствительному входу, касаясь нежных складок. Она вздрогнула, дыхание снова сбилось, тихий стон сорвался с её губ, а бёдра качнулись мне навстречу.

– Вот так, ангел мой, – прошептал я, наклоняясь к её лицу, так, чтобы она чувствовала моё горячее дыхание. – Ты готова принять меня? Взять всё, что я хочу тебе дать? Всё, что так долго отрицала, но чего жаждала каждая клеточка твоего тела?

Её губы приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, возразить, может быть, даже попросить о пощаде. Но голосовые связки, казалось, отказывались ей подчиняться. Вместо слов из её горла вырвался лишь сдавленный, судорожный всхлип. Она слабо кивнула, не отрывая взгляда от моего члена. В её немом подчинении была своя, извращённая красота, которая заставила мою кровь кипеть от возбуждения.

Я надавил чуть сильнее, головка мучительно медленно начала входить в неё, чувствуя каждый миллиметр её сопротивления. Она резко выдохнула сквозь стиснутые зубы, её тело напряглось, ногти снова впились в мои плечи.

– Потерпи, ангел, – выдохнул я, голос был хриплым от напряжения. Я замер на мгновение, давая ей время привыкнуть к вторжению, чувствуя, как её внутренние мышцы пульсируют вокруг меня, словно пытаясь вытолкнуть. – Это всегда так в первый раз… после долгого перерыва. Но скоро будет хорошо. Обещаю.

Она не ответила, лишь судорожно втянула воздух, её грудь тяжело вздымалась. На глазах снова навернулись слёзы, блестящие капли дрожали на длинных ресницах, но она упрямо сдерживала их, стиснув зубы, кусая губы до крови.

Моя девочка. Такая хрупкая снаружи и невероятно сильная внутри.

И я начал двигаться. Медленно, осторожно, миллиметр за миллиметром, чувствуя, как её тело неохотно, но всё же поддаётся, растягивается, принимая меня. Каждый толчок сопровождался её тихим, прерывистым дыханием, едва слышным стоном.

– Вот так, красавица… да…Расслабься и впусти меня. – прошептал я, ускоряя темп, чувствуя, как напряжение в её теле постепенно спадает. – Не бойся. Я не причиню тебе больше боли, чем ты сможешь вынести. Только ту, которая превратится в наслаждение.

С каждой секундой её тело становилось всё податливее и мягче подо мной. Напряжение постепенно уходило, сменяясь волнами удовольствия, которые я методично разжигал в ней своими движениями. Она начала двигаться мне