Божественная одержимость - Кристина Руссо

— Ты ушел! Ничего не сказав!

— Все не так просто, Наталья.

— Ты хотел избавиться от меня? Прекрасно!

— Ты не понимаешь, о чем говоришь...

Четыре года я проигрывала в голове, как пройдет этот разговор. Что бы я сказала. Что бы сказал он. И теперь, когда я наконец-то выплеснула все это из своей груди, я не могла остановиться.

— Я не искала тебя! Я не спрашивала о тебе! Я не думала о тебе!

— Наталья...

— Я была в полном порядке, пока тебя не было. — Слезы жгли мне глаза, дыхание сбивалось. — Мне было все равно! Я не плакала! Я едва прикоснулась к себе!

Тревор поднял взгляд от пола, его темные глаза встретились с моими.

Сильный румянец покрыл мое лицо.

Во-первых, потому что я только что призналась, что фантазировала о нем последние несколько лет.

И второе, потому что это была ложь. Это было далеко не 'едва'. Это было больше похоже на необходимость. Возможно, у нас было достаточно секса, чтобы заполнить две ночи, но это были интенсивные два дня безостановочного, сумасшедшего, горячего секса, который снова оставил во мне боль, опустошение и потребность в этом порыве.

Он угрожающе шагнул ко мне.

— Нет. — Я покачала головой.

Я могу поклясться, что его мышцы напряглись под костюмом.

— Тревор, я серьезно. — Я сделала несколько шагов назад, подняв руку, как бы останавливая его. — Не…

Он не остановился.

— Я не это имел в виду... — Моя поясница обо что-то ударилась, и раздался тихий звон. Оглянувшись через плечо как раз вовремя, я поймала лампу, которую чуть не опрокинула, и поставила ее обратно на консольный столик.

Когда я обернулась, то оказалась лицом к лицу с его большой мускулистой грудью. Я зашипела, ненавидя тот эффект, который он производит на меня, когда его рука запуталась в мои волосах, притягивая меня к нему. Затем другая его рука тоже запустилась в мои волосы, наклоняя мое лицо навстречу своему.

— Ты знаешь, чем это закончится, детка. — Его губы были всего в дюйме от моих. — Прекрати отталкивать меня.

Не меняя выражения лица, я посмотрела ему прямо в глаза. — Может быть, я не использовала технологии, чтобы с кем-то познакомиться.

Он провел языком по зубам. — Конечно. Я бы не смог узнать, не взломав твой телефон. Но у тебя есть требование, чтобы мужчины водили тебя на свидания, прежде чем идти дальше. — Его ухмылка приняла опасный оборот. — У тебя никогда не было со мной таких проблем.

Stronzo.

— Я забираю то, что принадлежит мне, Наталья.

— Может быть, тебе вообще не стоило это терять.

— Продолжай, детка. Расскажи мне, с кем у тебя было такое, о чем я не знаю. Скажи мне, чтобы я мог вырвать их гребаные сердца из груди.

— Почему? — Наталья вздохнула, ее дыхание все еще дрожало от непролитых слез, и мне захотелось ударить себя по ребрам за то, что я заставил ее плакать.

— Потому что ты моя, Наталья.

Ее мягкие карие глаза заблестели. Я почувствовал, как напряглась ее челюсть под моими руками, и понял, что она снова собирается заговорить о моем уходе. Итак, я заговорил первым.

— Моя. С того момента, как ты пролила свое шампанское на мою рубашку, и мне чертовски надоело притворяться, что это не так.

Она резко вдохнула.

— Итак, я предлагаю тебе позвонить Франческе и сообщить ей, что ты все-таки не придешь на свидание вслепую. — Я крепче сжал ее в своих руках, крепче прижимая к себе, маскируя грубость в своих движениях. — Потому что никто из нас не уйдет, пока все не уладится. Раз и навсегда.

— Что именно?

— Мы.

Ее губы надулись, и одинокая слеза скатилась по щеке. — Я не могу снова пройти через это с тобой, Тревор.

Мое лицо вытянулось. Я нахмурился, решительно сжав челюсти.

Прежде чем я успел ответить, она отвернулась от меня, повернувшись ко мне спиной, положив руки на консольный столик и низко опустив голову.

Я мог винить ее. Я мог винить ее отца. Я мог винить Джованни. Я мог обвинить в этом соперничество наших семей.

Но на самом деле виноват был только я.

— Мне очень жаль.

Она покачала головой.

Мои сильные руки обхватили ее за талию, когда я притянул ее к себе. Я уткнулся лицом в изгиб ее шеи.

— Ты прав. Во всем этом моя вина. Я не должен был уходить. Я должен был бороться сильнее.

Ее дыхание выровнялось.

— Я не прошу тебя забыть или простить то, что я сделал. Я прошу дать мне шанс все исправить. — Когда она не ответила, острая боль пронзила мою грудь. Я обнял ее крепче. — Наталья, пожалуйста...

— Я не хочу, чтобы ты злился, — Прошептала она.

Я нахмурился. — На что злишься, детка?

— На меня.

Моя челюсть щелкнула от напряжения. Хотя моя кровь вскипела, я не подал виду. Я проглотил ядовитую одержимость. — Твое прошлое — это не мое право.

Она взглянула на меня через плечо своими большими, мягкими карими глазами. — Ты обещаешь?

— Я обещаю. — В основном. Я уже планировал способы, которыми убью каждого человека из этого списка. Но единственное, что имело для меня значение в данный момент, была Наталья.

— Ты был моим первым поцелуем. — От ее шепота по моему телу побежали мурашки.

Первый.

Моя кровь разгорелась сильнее. Потребность знать что-либо еще исчезла.

— В чем еще я был первым? — Моя рука скользнула между складками ее полотенца и нашла ее талию.

— Ты был первым, кто прикоснулся ко мне.

Мои пальцы впились в ее нежную кожу. — Где именно, amai?

— Повсюду.

Я стянул с нее полотенце, обнажив блестящую оливковую кожу. Моя рука скользнула вверх, обхватив одну ее грудь, в то время как предплечьем я приподнял другую. Другая моя рука скользнула вниз и опустилась, обхватив ее между ног.

— Я был первым, кто прикоснулся к этой киске? — Пробормотал я, чувствуя, какая она влажная.

— Да.

— Скажи мне, — прорычал я, собрав последние остатки самообладания.

— Ты был первым, кто прикоснулся ко мне там, — Она выдохнула.

Я замычал в знак согласия и укусил ее за шею. Мои руки сильнее вжались в ее мягкое тело. — Я также был первым, кто увидел эту хорошенькую киску?

Она кивнула.

— Да?

Она повернулась, чтобы посмотреть на меня через плечо, ее карамельные волосы упали ей на лицо. — Да.

— Скажи мне.

Она была моей божественной одержимостью.

Все в