Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни. - Егорина Ленина

- А когда? Вчера ты еле живая была. А еще умудрилась ужин наварить, хотя на печи стояла сковорода с рагу.

- Я и сегодня почти труп. А сковороду не заметила. Дак что там Трофим Гордеич хотел? - и уточнила - Может на работу меня возьмет?

- Не возьмет. - отрезал папа. - Там тебе что-то привезли. Трофим сказал, что отдаст тебе лично в руки.

Я посмотрела на свои руки. Ну и как в эту лапшу можно что-то отдать? А если это что-то хрупкое? Доля моя тяжкая...

- Любомира с собой возьми. - посоветовал папуля. - Там еще письмо. Я читать не умею, а он говорил, что может тебя научить.

Надо уже собрать себя в кучку и заняться минимальным образованием. Любомир значит... Дядя определенно лучшая кандидатура на роль учителя. Всегда под боком, парень веселый, не женатый... Интересно, Глафира как там поживает? Надо бы ее немного обработать.

Собиралась я долго. Помяла мышцы, собралась с мыслями, встала. Можно покорять вершины мира. Убрала вонючую кучку - первая вершина покорена.

За завтраком папа выдал мне починенную обувь. На обоих валенках от мыска до пяток тянулась кожаная коричневая полоска. Ровные стежки, обработанные края, толстая новая стелька. Предложила ему открыть мастерскую по починке обуви. Папа предложил мне открыть ателье по пошиву одежды. Скривились оба. Мы явно родственники.

Явился Любомир довольный жизнью. Когда он работает? Постоянно рядом ошивается. Задала ему этот вопрос.

- Вчера работал. Сегодня только после обеда пойду.

Мне бы так. Свободное посещение, как в бассейн. Хотя, я вообще безработная.

К старосте мы пошли вдвоем. У Трофима Гордеевича было тихо. Максимка с матерью куда-то ушли, а сам он сидел за огромным столом, заваленным бумагами.

- Здрасьте, Трофим Гордеич. Папуля сказал, что вы мне что-то хотели отдать лично?

- Да-да. Приветствую. Вот!

В руки мне перекочевал листок. Я глянула, но, кроме непонятных закорючек, ничего не увидела. Вопросительно уставилась на старосту.

- Неприлично это, читать чужие письма! - заявил он.

- Письмо-то не запечатано! - повертела я сообщение. - Неужели вы даже не глянули?

Староста покраснел. Ай-яй-яй!

Я отдала письмо обратно и приготовилась слушать. Трофим Гордеевич прокашлялся и замер, глядя на дверь. Там стоял Любомир. Похлопала рукой по скамейке, приглашая его устраиваться рядом со мной. Теперь мы вдвоем сидели и слушали.

- Милая Олена! - торжественно начал староста.

- Слыхал? - я ткнула локтем в бок дяди. - Милая!

- Слепой, наверное, этот отправитель. - пожал плечами Любомир.

- Кха-кха! - перебил нас староста и продолжил. - Как и обещал, послал тебе заказ согласно списка. Все в хорошем качестве. Надеюсь, что ты будешь себя вести благоразумно и ни во что не влипнешь. В город пока не езди. Виктор.

Я молчала и ждала продолжения. Продолжения не было. Это что, все? Отобрала бумагу у старосты и пихнула в руки Любомира. Тот подтвердил, что больше там ничего нет. А где надежды на скорейшую встречу со мной? А где "скучаю и вспоминаю каждую твою черту лица"? Где это все?

Повертела листочком. Даже сердечка или цветочка не нарисовал. Гад неромантический!

Староста вывел нас во двор и указал на сарай. Там стояли два котла, какие-то баночки в ящиках и мешочки с чем-то сыпучим. Любомир сказал, что это формы и ингредиенты для мыла. Решили сразу же везти все к Василене. Трофим Гордеевич милостиво разрешил нам воспользоваться его лошадкой и санями.

Мы стали загружаться. Дядя пытался спихнуть на меня котлы, но я их даже с места сдвинуть не смогла. "Тощая немочь" - рассмеялся Любомир и взвалил тяжести на сани самостоятельно. А я обиделась. Где это я тощая? Все у меня наросло! И сзади и спереди. И даже там, где не надо, но оно тоже округлилось.

Сели в сани. Дядя уверенно тронул каурую кобылку и мы тронулись. Мне надоело смотреть на заснеженное село и я достала письмо и вгляделась в каракули.

- Любомир, - сунула ему в лицо бумагу и потыкала пальцем. - А вот это что за буква?

- Не отвлекай меня от дороги. - ответил дядя, выхватил письмо и спрятал под тулуп на груди.

- Куда?

Я бросилась на него сзади, обняла и полезла одной рукой за моим посланием. Мое первое письмо! Не отдам! Любомир хохотал и извивался от щекотки. Я усилила напор и, расстегнув его тулуп, залезла через воротник под рубашку.

- Олена? - раздалось сбоку.

- Глафира? - я резко выдернула руку из рубахи Любомира. - Это не то, что ты подумала.

- Вообще не то! - подтвердил дядя и ткнул в меня пальцем - Это все она!

- Ах ты! - возмутилась я. - Глафира, помоги его раздеть!

- Что?! - тихо пискнула девушка.

- Что?! - взревел дядя.

- Он у меня письмо отобрал! - не обратила внимания на Любомира и нажаловалась чернявой.

Кобылка медленно катила нас, а потому мне не составило труда схватить Глафиру за руку и втащить к себе на сани.

- Помоги отобрать.

- Любовное письмо? - прищурилась она.

- Да никогда! - стукнула себя кулачком в грудь. - Исключительно по делу!

Глафира хищно посмотрела на Любомира. Тот фыркнул и отдал мое письмо девушке без сопротивления. Она отдала его мне. Я же снова развернула письмо и спросила уже у Глафиры:

- Читать умеешь?

- Конечно. Папа обучил. Ему без этого никак. - пояснила она и взяла лист.

До дома знахарки мы потерялись для окружающих. Глафира утверждала, что на деловое письмо эта записка не тянет. Я отвечала, что ни на какое другое она тоже не тянет.

- Деловые не начинаются с "Милая Олена"!

- Там конкретно про заказ и не более!

- А еще переживание за тебя!

- Где? Это он просто вредничает!

Дальше я выпытывала у Глафиры знакомые из списка Виктора буквы. Да-да, та сама первая строчка - "Нитки для Л". С нитками все сошлось, А вот дальше... "Люб"... Остальное я забыла. И кто такая эта Люб? Или кто такой! Любомир! "Нитки для Любомира"!

- Дядюшка? - аккуратно начала я, отчего Любомир напрягся. - Ты вязать умеешь?

- Нет. - не сразу ответил он.

- Неубедительно как-то.

Больше он ни слова не сказал, чем только подтвердил мою догадку.

Василена встретила нас во дворе и разрешила разгрузиться