Игра титанов: Вознесение на Небеса - Хейзел Райли

— видеть, как Гермес делает то же самое для своей сестры-близняшки, Афродиты. Встаёт рядом, готовый защищать её до последнего. Я начинаю подозревать, что у Афины ещё и прицел так себе.

— Афина, — пытается Гермес, раскинув руки, будто это он под прицелом. — Может, мы уже зашли слишком далеко. Это не решение. Ты не можешь убить нашего отца.

Афина бросает на него быстрый взгляд и перехватывает пистолет удобнее.

— Не могу? Смотри.

— Вы и правда хотите, чтобы всё закончилось так? — вмешивается Кронос. — Отцеубийством? Вы все хотите в тюрьму? Потому что туда вы и попадёте. Вы не сможете меня убить и остаться безнаказанными. Вы это знаете.

Афина чуть пожимает плечами.

— Посмотрим.

— Афина, он прав, — подключается Зевс. — Будут серьёзные последствия. Ты подставишь и братьев.

Она колеблется всего миг. Порыв ветра треплет ей волосы, но она остаётся непоколебимой, источая силу, которую я готова была бы позаимствовать.

— Ты не понимаешь, что значит быть его ребенком. Ты не знаешь, каково расти с ним. У вас был Гиперион. У нас — Кронос.

Кронос поднимает руку, осторожно, раздражённо оттого, что его поставили после брата.

— И подумать только, ты была моей любимицей. Я любил тебя, как самого себя. Я сражался, чтобы усыновить тебя. Я увидел тебя и захотел сразу. Никто не хотел брать тебя в семью. Говорили, у тебя злой взгляд, что ты — злобный ребёнок. Но я — нет. Я хотел тебя. Всем сердцем.

Афина колеблется, но пистолет не опускает.

— Замолчи.

— Он её накручивает, — шепчу я из-за спин Хайдеса и Аполлона. — Нужно вмешаться, иначе всё плохо кончится.

Аполлон качает головой и бросает на меня быстрый взгляд.

— Если полезем, отвлечём Афину, и Кронос вырвет оружие. Мы не можем двинуться, Хейвен.

Не может всё закончиться так. Я не верю, что Афина нажмёт на курок. Что она совершит убийство — прямо здесь, на крыше восточного крыла Йеля.

— Афина, — голос Аполлона хриплый и испуганный, — подумай.

И тогда звучит голос, может быть, самый важный для Афины. Афродита. С глазами, полными слёз, и раскрасневшимся лицом.

— Афина, жми на курок! — кричит она. — Мы справимся. Но так больше жить нельзя. Жми!

Афина переводит взгляд на сестру. Дело нескольких мгновений. Взмах ресниц. И я вдруг до конца понимаю их связь: почему Афродита всегда шла за ней, чтобы гасить её вспышки ярости, почему именно она брала на себя роль успокоительного. Но впервые понимаю и то, что значит совершить роковую ошибку.

Кронос выхватывает пистолет молниеносным движением. Афина, однако, не отпускает, борется, пытаясь вырвать оружие обратно.

— Нажми на курок, Афина! — подзуживает её отец. — Сделай, как сказала эта неблагодарная дочь. Нажми и выстрели в меня! Давай! Смелей!

Ствол всё ещё направлен на него, но такой выстрел — русская рулетка. И всё же Афина долго не выдержит: Кронос сильнее, он вырвет пистолет.

Хайдес рвётся вперёд на помощь, и Аполлон занимает его место, заслоняя меня собой. Я ухожу в сторону — раздражённая и отчаянная. Зову Хайдеса, в панике, с дикой боязнью, что его ранят.

Афина кричит Хайдесу, чтобы он отошёл. Кронос твердит ей стрелять.

И Афина стреляет. Она нажимает на курок ровно в тот миг, когда Кронос резким ударом разворачивает пистолет на сто восемьдесят градусов. Грохает выстрел. В глазах Афины распахивается чистый, первобытный ужас.

Я слышу, как Аполлон выдавливает глухое «нет», и дыхание у него обрывается, голос ломается. Кто-то ещё вторит ему, но я не улавливаю, кто: я слишком занята взглядом, который, как загипнотизированный, провожает траекторию пули.

Я не успеваю понять, в кого попали, пока тело Афродиты не оседает на землю, золотые волосы взлетают и рассыпаются в воздухе. Рядом Гермес подхватывает её на лету, не давая затылку удариться о плитку. На груди, в районе сердца, расползается алое пятно и заливает красным белизну свитера.

«Знаешь что? Я рад, что звёзд — столько. Значит, тебе понадобятся долгие годы, чтобы их сосчитать, а значит — мы будем вместе очень долго».

Глава 26. …ПЕРЕСТАЛА СЧИТАТЬ ЗВЁЗДЫ

В некоторых традициях Афродиту связывают и с утренней звездой — Эосфором, и с вечерней — Геспером. Эти образы подчеркивают её силу и красоту, соотнося их с сиянием небес.

Первое, что я слышу после выстрела, — крик. От того, от кого я ожидала меньше всего: Кроноса. Он бросается вперёд, протянув руку, словно может поймать Афродиту и заслонить её от пули, которая уже пробила её грудь. Падает на колени с такой силой, что я не сомневаюсь — он ушибся. Это крик отца по дочери, которую он любит.

Второе — голос Гермеса. Он держит сестру на руках, поддерживая её голову.

— Нет, нет, нет, нет, — твердит он как безумный. — Афродита, нет, всё хорошо, ты в порядке.

Я не могу пошевелиться. Каждый мускул парализован страхом, который я испытывала всего несколько раз в жизни. На белоснежной ткани её свитера расплывается кровавое пятно, и меня тошнит.

— Надо вызвать скорую, — вмешивается Зевс, и даже с паникой на лице он умудряется мыслить здраво. — Гера, звони. Быстро.

— Это я попала, — произносит Афина, неподалёку от сестры, с расширенными глазами и ледяным голосом. Её передёргивает. — Я её убила? Это я её убила.

Аполлон, смертельно бледный, опускается на колени, чтобы оценить ситуацию.

Гермес качает головой; его руки так дрожат, что удержать Афродиту становится трудно, и у меня наворачиваются слёзы.

— Не поздно! Звоните! Звоните!

Афродита издаёт слабый хрип, глаза приоткрываются на едва заметную щёлочку, показывая ту же яркую голубизну, что и у брата-близнеца.

— Герм… — шепчет она.

Он прижимает её к себе, укачивает, словно младенца.

— Не говори, не трать силы. Держи глаза открытыми, не говори. Всё будет хорошо. Скорая уже едет. Едет.

Афродита качает головой, смиряясь.

Лицо её покрывается потом, кожа стремительно бледнеет. Грудь судорожно вздымается, дыхание становится неровным. Она больше не может.

— Не переставай считать, Герм, — выдыхает она. — Не переставай считать звёзды.

Я не понимаю, но чувствую — это что-то личное, их тайна. И правда: Гермес отвечает:

— Ты же обещала, что сама будешь считать для меня. Всю жизнь. И скажешь число. Останься, Афродита. Останься и считай звёзды на небе. Считай. — Его голос срывается, он вот-вот разрыдается.

Она улыбается печально, но с любовью.

— Не потеряй себя, Гермес. Обещай. Продолжай жить. И…

Мы замираем в ожидании конца фразы. Афродита тянет руку влево — туда, где стоит Афина. Манит её. Но тут же обессилено роняет ладонь на плитку.

— …не вини себя, Афина, — добавляет.

Ещё один хрип.

Гермес твердит:

— Нет,