Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

Герцог по-прежнему вглядывается вдаль, и от этого становится только хуже. Его правда настолько ужасна, что он даже не в силах на меня посмотреть.

– Я забуду… все?

Объятия Эмили. Запах ветра во время моего первого плавания. Вкус отцовского эля. Сияние звезд в ту ночь, когда я учила Дживре по ним ориентироваться. Ощущение того, как между пальцами скользят тонкие шелка, которые мама привозила домой.

– Иначе нельзя.

– Как быстро это случится?

Внутри поднимается паника. До солнцестояния осталось всего два месяца. Я позволила себе поверить, что смогу сохранить хотя бы часть себя. Пусть не все желанные воспоминания, но несколько… Я прокручиваю в памяти все яркие события своей жизни, запечатлевая их в сердце, как будто могу физически удержать не имеющие формы картины прошлого.

– Теперь процесс пойдет гораздо быстрее, чем прежде. Через месяц после того, как моя мать прибыла в герцогство Веры, она не узнавала ни меня, ни моих сестер.

Пошатнувшись, откидываюсь назад. Мне говорили, что предстоит сделать и что будет со мной, но я не стала логически домысливать их слова.

Я превращусь в пустую оболочку. Шелуху. Я…

Прерывая мои терзания, в комнату вплывает Вентрис, сопровождаемый двумя воинами. При виде него мелькает мысль, что он, возможно, все это время подслушивал наш разговор. Ильрит, конечно, заверил, что покои защищены от чужих ушей. Однако стоит подумать, что Вентрис знает о моей семье, о Чарльзе, о моих страхах и обо всех уродливых и тайных сторонах моей личности, которыми я хотела поделиться лишь с Ильритом, по спине пробегает холодок. Если Вентрис шпионил, значит, совершил нарушение, за которое я его никогда не прощу.

Все это время мы с Ильритом держались за руки – хотя, возможно, герцог и не желал проявлять нежность, а просто хотел обеспечить конфиденциальность нашей беседы. Как бы то ни было, он отодвигается прежде, чем Вентрис успевает заметить запрещенное прикосновение.

– Надеюсь, ваша медитация прошла успешно. Теперь пора нанести новые узоры, – объявляет Вентрис, и воины выплывают вперед.

Я одариваю их настороженным взглядом. Всякий раз, как кто-то из сирен будет являться для помазания, мне придется все больше и больше отказываться от самой себя. Скоро от меня ничего не останется. Я хочу уплыть отсюда. Схватить Ильрита за руку и попросить его бежать со мной.

Впервые за долгое время мне хочется отсюда вырваться.

Но я приняла этот долг, дала клятву и не могу сбежать, по крайней мере, сейчас. Возможно, когда придет время, я не вспомню маму, папу и сестру, но все равно отдам жизнь, чтобы их защитить. Я готова на все, лишь бы они были в безопасности.

Отталкиваюсь от перил балкона и краем глаза замечаю покорное, печальное лицо Ильрита.

– Я готова.

Вентрис благоговейно приближается. Впервые я ощущаю, что он видит во мне некую святыню. Он опускает глаза, а после кланяется прежде, чем подплыть почти вплотную.

Как и в поместье, мне наносят узоры на видимые участки плоти. Наверное, к тому времени, когда меня предложат Крокану, на теле будет больше рисунков, чем голой кожи. Красивая оболочка.

Несмотря на то что рисунками занимается сам Вентрис, а воины так и держатся в комнате, почтительно склонив головы, я четко сознаю присутствие Ильрита.

Склонившись над плечом Вентриса, он внимательно наблюдает за процессом. Его широкая грудь вздымается и опадает, как будто ему трудно дышать. Герцог явно напряжен, на лице непроницаемая маска.

Такое чувство, что он почти… встревожен? Испуган? Растерян? Трудно утверждать наверняка, но я слегка наклоняю голову и, поймав его взгляд, едва заметно улыбаюсь, чтобы дать понять: со мной все хорошо, не стоит беспокоиться.

«Несмотря на мою недавнюю реакцию, я справлюсь».

Ильрит на миг улыбается в ответ, но потом вновь хмурит брови и с озабоченным видом принимается разглядывать спину Вентриса между лопатками. Лишь когда тот заканчивает, Ильрит немного расслабляется.

Герцог Веры, извинившись, уплывает вместе с воинами, и лицо Ильрита проясняется, как небо под лучами полуденного солнца, разгоняющего облака.

– С тобой все хорошо? – уточняю я, смело кладя руку на плечо герцога.

– Это я должен утешать тебя, а не наоборот, – бормочет он.

– Все нормально. Поговори со мной, – мягко прошу я.

– Мне не нравится видеть его рядом с тобой. Бесит сама мысль о том, что он оставит следы на твоей душе, – признается Ильрит. Потрясенная, не сразу нахожусь с ответом. – Ладно, неважно. На чем мы остановились? – Его улыбка так резко контрастирует с прежним тоном, что я чуть не открываю рот от удивления. – Наверное, теперь твоя очередь задавать вопрос.

Меня так и подмывает поинтересоваться, что конкретно творилось у него в голове, пока на меня наносили узоры, но я не решаюсь спросить. Если бы он хотел в деталях поведать мне о собственных мыслях, то сам бы ими поделился. Наверное, мне лучше не знать. Так безопаснее.

Однако есть вопрос, на который мне хотелось бы получить ответ. У меня ведь осталось совсем мало времени. Теперь я уже практически ничем не рискую.

И какое значение имеет моя смелость или дерзость, если скоро я все равно потеряю себя?

– Ты когда-нибудь был влюблен? – спрашиваю я.

Расширив глаза от удивления, Ильрит вновь плывет туда, где мы беседовали до прихода Вентриса, и устремляет взгляд вдаль.

– Мне двадцать семь лет. Как и ты, я не новичок в сердечных делах. Хотя, похоже, в отличие от тебя, не нашел того, с кем хотел бы серьезных отношений, – вздыхает он. А я с трудом сдерживаю желание признаться, что Чарльз не принес мне ничего, кроме вреда. – Хотя скоро все изменится. Ты ведь знаешь, что мне нужно жениться, и как можно быстрее. Я отложил матримониальные планы, прикрываясь необходимостью подготовить тебя к предстоящему жертвоприношению, но эта отговорка спасет меня ненадолго.

При мысли о том, что он женится, меня наполняет странная печаль. Море немного успокаивается, гниль вдалеке становится все гуще. А я невольно задумываюсь о том, что могло бы быть, но чему никогда не суждено случиться. По крайней мере, в этом мире.

– Я не об этом спрашивала, – мягко напоминаю я, подплывая ближе. Меня охватывает неодолимое желание взять его за руку. Я столько раз сжимала его ладонь, но сейчас отчего-то сдерживаюсь. Кажется, как будто что-то изменилось.

– Я… пока никого не выбрал себе в жены. – Похоже, слова даются ему с трудом.

Ильрит разворачивается и снова касается моих пальцев, отчего по спине пробегают мурашки.

– Ты так и не ответил на вопрос, – чуть тверже настаиваю я, не собираясь отступать. – Ты когда-нибудь влюблялся?

– Есть женщина, которая меня интересует, – признается герцог, опуская взгляд на наши