Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли! - Екатерина Ильинская

— Это набор бытовых заклинаний, подобранных под меня, боюсь, вам не пойдёт такая причёска. — Хантли только улыбнулся моей нервозности. — Обещаю составить подходящий набор и для вас. Тогда вы сможете, не беспокоясь о своём внешнем виде, нападать на меня с… поцелуями.

К щекам прилила кровь. Пресветлая Лейна, Ошур… Эрнет что, рассчитывает на продолжение?

— Я на вас не набрасывалась, господин Хантли! — Голос даже не дрогнул, чему я и сама удивилась.

— Да, конечно. Вы просто не способны на такое. — С серьёзным видом подтвердил журналист. — Но позвольте, я всё же устраню последствия «нападения».

Он протянул руку и дотронулся до моих волос — от пальцев распространялось едва заметное тепло. Пряди приподнялись, переплелись и уложились в простую причёску. Потом пришёл черёд платья: шнуровка затянулась, складки разгладились, а воротничок приобрёл вид только что отглаженного. Стало ясно, как Эрнету удавалось всегда так идеально выглядеть!

— Я бы с удовольствием сам занялся этим платьем, но тогда вашу репутацию точно ничто уже не спасёт, — проникновенно сказал журналист мне на ухо, и щёки запылали ещё сильнее.

— Ну, знаете, господин Хантли! — Я шарахнулась в сторону, словно мне только что пригрозили как минимум убийством. Да и сердце стучало часто-часто, хотя совру, если скажу, что от страха. — Я всё ещё гадалка, а значит, между нами ничего быть не может. Так что прекратите делать подобные предложения. И всё остальное тоже прекратите делать!

Сказала и тут же пожалела, потому что, положа руку на сердце, мне всё очень понравилось и не хотелось возвращаться к привычному поведению. Да и было ли это теперь возможно? Мы пустили друг друга в прошлое, поделились секретами и нашли понимание. Не знаю, как Хантли, а я начала воспринимать его совершенно иначе.

К тому же я не могла и не хотела переубеждать Эрнета, что предсказание, которое сломало жизнь его сестры, было правдивым. Не хотела уверять, что не все гадалки продали дар, что есть те, кто действительно видит будущее, не хотела… Я вдруг поймала себя на мысли, что в данную секунду и сама не хочу быть причастной к этой профессии, принёсшей ему столько боли и горя. И тут у меня родилась идея.

— Хотя, знаете, что? — Я взяла его за руку, чем, судя по взгляду, сильно удивила. — Салон по воскресеньям закрыт. Давайте, я сегодня не буду гадалкой, останусь просто Амелией, но и вы тоже на время отбросите ваши предубеждения?

Эрнет долго смотрел на меня, и я не отводила взгляда, пытаясь передать то, что не хотела выражать словами, которые точно привели бы к ещё одной перепалке, а «это не входило в мои планы на выходные». О нет! В мои планы на остаток дня входило совсем другое.

— Весьма заманчивое предложение, — наконец, ответил Хантли.

Я радостно улыбнулась и потянула его по тропинке, надеясь, что она приведёт к дверям, ведущим наружу. Впереди было ещё целых полдня до того, как каждый из нас вернётся к своей роли. И я не собиралась терять ни минуты.

— Тогда ведите меня скорее на ярмарку, а то мы пропустим всё веселье.

* * *

Рейвенхилльская ярмарка оказалась предсказуемо больше, чем та, что проходила в Фаренли. Гомон голосов, смех, музыка, толпа и смешение самых разных запахов сначала оглушили, а потом закружили голову в обещании настоящего веселья.

— Вы точно хотите туда пойти? — Хантли смотрел на эту суету с сомнением. — Сам я всегда находил мало привлекательного в подобных развлечениях, и мне трудно поверить, что кому-то это может действительно нравиться.

— О, вы просто ходили туда с неправильными людьми. — Я схватила его за руку и утащила в людскую круговерть.

Конечно, втянуть Хантли во все развлечения, которые тут были, не удалось, но мы прошли зеркальный лабиринт страхов, посмотрели выступление уличного театра, съели засахаренные орешки и яблоки в карамели. Я пробовала выиграть приз, бросая дротики в круглую мишень, но не преуспела, после чего жалобно смотрела на Эрнета до тех пор, пока он со вздохом, не взялся бросать их сам, продемонстрировав куда большую меткость.

— Амелия, вы как ребёнок, — сказал он, улыбаясь моему восторгу, и протянул выигранную заводную птичку. — Она поёт по утрам. Надеюсь, теперь вам будет приятнее просыпаться.

Мы посетили выступление столичных музыкантов, соревнование лучников, на котором даже сделали ставки, обошли стороной зверинец и арену для кулачных боёв, завернули в торговые ряды, где я купила кучу полезных, красивых и удивительных вещей, но ещё больше совершенно бессмысленных, но чем-то привлёкших моё внимание. А потом стояла, хмурилась и пыталась сообразить, как унести свои покупки, которые попросту не помещались в руках, пока Хантли не подозвал курьера и не отправил всё это богатство ко мне домой.

— Чтобы не мешало танцевать, — только и объяснил он и повлёк на утоптанную площадку.

Взвизгнули скрипки, вступили флейты и лиры. Заиграла магическая арфа и гитары, от струн которых во все стороны разлетелись голубые искры-светлячки, чтобы закружиться хороводом над головами танцующих. Ударили барабаны, звякнули колокольчики. Руки Хантли оказались у меня на талии, и мы закружились в стремительном танце.

Мимо проносились другие пары, звучал смех, мигали фонарики, но я не видела ничего, кроме Эрнета. Смотрела в его глаза, на заразительную улыбку и не узнавала. Да и сама словно стала другим человеком. Лёгким, воздушным и состоящим только из восторга и радости.

От рук Хантли на талии по всему телу расходилось тепло. Мышцы на его плечах напрягались под моими ладонями, когда он поднимал меня вверх при очередном пируэте, и сердце взлетало куда-то к звёздам. Или то были голубые магические светлячки? И я прижимаясь к Эрнету так сильно, как никогда не позволила бы себя при иных обстоятельствах. Но сейчас кругом царило волшебство, которое освобождало от внутренних запретов, позволяя растворяться в чувствах.

Огни, отражающиеся в глазах Хантли, зажигались в моей душе. И когда его губы коснулись моих, без колебаний ответила на поцелуй, краем сознания отметив, что вокруг одобрительно засвистели. А потом это перестало иметь значение.

В этот раз Эрнет целовал медленно, и по телу разливалось тягучее, томительное желание. Пульсировало в крови, стучало в груди, заставляло гладить плечи и спину, выгибаться вперёд, чтобы прижаться сильнее. Пожар, разгорающийся внутри, требовал большего, и когда Хантли отстранился и провёл рукой по моей