Хризолит и Бирюза - Мария Озера

Она резко повернулась и вышла, хлопнув дверью так, что комната задрожала. Я осталась одна, с гулом в ушах, с бешеным сердцем и осознанием, что впервые понимаю, что значит быть действительно сильной.

Стоило мне выйти из кабинета Жизель, как ноги сами понесли меня к барной стойке. С каждым шагом мысли о Ниваре вспыхивали внутри меня, как молнии в грозовом небе, не давая сосредоточиться ни на одном движении, ни на ком-либо еще вокруг. В голове клубился дым от пожара в сердце — тяжелый, густой, едва позволяющий дышать.

Мне срочно требовалось выпить.

Я заказала стакан старого коньяка, надеясь, что один глоток поможет утопить навязчивые образы Нивара и неприятный осадок после разговора с Жизель. Как только напиток оказался в руках, я облокотилась о барную стойку и сделала глубокий вдох. Горький коньяк прожёг горло и растекся теплом по телу, разрушая ледяное напряжение, сжимавшее меня изнутри. Вдруг разговоры и музыка вокруг словно отдалились, растворились, и во всём этом шуме осталась лишь моя тишина.

За спиной раздался звонкий женский смех. Я лениво обернулась через плечо и увидела Жизель, смеющуюся вместе с двумя девочками. Казалось, это была совсем другая женщина — легкая, игривая, не та, что только что рвала и метала в кабинете.

Она заметила меня у барной стойки, извинилась перед собеседницами и, словно предвестник бури, уверенными шагами подошла ко мне. Каблуки отбивали по паркету стук смертного приговора. В глазах мелькнуло что-то вроде сочувствия, но тут же испарилось. Жизель резко схватила меня под локоть и, наклонившись к уху, прошипела:

— Не смей напиваться.

Я отвела взгляд, сжимая зубы и закусывая щеку изнутри, пытаясь скрыть трепет и смятение. Она не понимала, что мне нужно было утопить воспоминания в алкоголе, чтобы хотя бы на мгновение потеряться… или найти смелость, чтобы выдержать этот вечер.

* * *

Время было назначено на полночь. Горничные поспешили подготовить лучшую комнату под крышей, окна которой становились словно красочной картиной ночного неба, где каждая звезда сияла особенно ярко после дождя, который к этому часу исчез без следа.

Девочки увели меня в купальню и принялись за тщательные приготовления: цитрусовая ванна придала коже упругость, цветочные масла для волос превратили светлые локоны в шелковые пряди, а молочко для тела на основе овса окутало меня мягким, едва уловимым ароматом нежности. Я ощущала себя настолько чистой, что предстоящие события после полуночи, какие бы они ни были, казались разрушительными для внутреннего образа самой себя.

Процесс подготовки занял около полутора часов. Я стояла в ванной одна, рассматривая тело в запотевшем зеркале во весь рост. Пальцы невольно потянулись к стеклу, смахнув водяной дымку, чтобы наконец встретиться взглядом с девушкой, стоявшей передо мной.

Форма тела была привычной: небольшая грудь, тонкая талия, изящные бедра, длинные ровные ноги. Но сегодня каждый изгиб казался чужим, словно часть меня была уже отдана чему-то неизвестному. А глаза, смотревшие в ответ, искали ответ на молчаливый вопрос: готова ли я встретиться с ним?

В глубине пряталась неуверенность, смешанная с тихим желанием изменить жизнь к лучшему. Я сделала глубокий вдох и почувствовала, как тонкая невидимая нить, будто сплетённая судьбой, начала связывать меня с этой девушкой, которую, казалось, я едва знала.

В конце концов, Жизель была права, я сама приняла решение. Мне не могло везти вечно — это было настолько очевидно, что я не имела права винить себя за свой выбор. Я долго колебалась, взвешивая каждое «за» и «против», но понять, что переход на новую тропу окажется куда сложнее, чем я ожидала, смогла лишь теперь.

Я осознала: настоящая свобода заключается не в отсутствии трудностей, а в способности преодолевать их. Каждая встреченная преграда зажигала во мне огонь — желание идти вперёд, несмотря ни на что. В этих испытаниях я закалялась, и каждая маленькая победа приносила радость и уверенность в завтрашнем дне. Эта ночь не станет исключением.

Последний выдох. Я надеваю белое нижнее бельё, аккуратно свисающее с вешалки у зеркала. Чулки цепляю подтяжками, жемчужные бусы опускаю на шею, отбрасываю прядь волос за плечо. Грудь в объятиях кружевного бра чувствует себя так же уверенно, как и я. Гашу свечу на комоде и, собрав всю решимость, направляюсь в неизвестность, что ждёт за дверьми верхней спальни.

Впервые оказавшись в комнате, я осторожно обхожу массивную балку, поддерживающую балдахин, и сажусь на край кровати. Мой взгляд падает на прикроватный столик, где аккуратно сложена шелковая лента — символ того, что вскоре закроет мне глаза и отрежет видимость, оставив наедине с тем, кого я ещё не знала. Ночь окутывает меня, словно густой туман. Легкий шёпот осеннего ветра пробегает по приоткрытому окну, холодок бежит по коже. Полная луна, яркая и спокойная, невольно привлекает взгляд к потолку, и я тяжело вздыхаю, ощущая, как каждая клетка тела готовится к неизведанному.

Поверх волос я завязываю шелковый узел и начинаю тихо отсчитывать секунды, чтобы успокоить дыхание и подготовить себя к необходимости полного безразличия. Ответственность за свою жизнь и выборы лежит только на мне. Ни одного обвинения — только принятие.

Именно я выбрала этот путь.

Именно я решилась принять этот вызов.

Внутри зреет тихое, но упорное волнение, как предвестие чего-то важного. Время замедляется, и сердце начинает биться тише. И в этой тишине я понимаю: мне нечего бояться. Я готова открыть себя тому, что ждет за пределами привычного.

Тихий скрип двери и тяжелый звук шагов, сопровождаемый стуком набоек туфлей по паркету, разрезают молчание комнаты. Скрежет стула, который мужчина подвинул от письменного стола, кажется непривычно громким. Затем шелест костюма — он снимает пиджак. Медленно, с уверенностью, он разувается и осторожными шагами движется к противоположной стороне кровати.

Когда он оказался на кровати, мое тело отреагировало инерцией — я едва не покачнулась назад, почти падая в его объятия. Он ощущал моё напряжение, но не спешил, и это одновременно пугало и завораживало. Спиной я почувствовала тепло его груди; предположение о том, что он слегка выпил, промелькнуло в голове, но оно не вызывало тревоги.

Я зажмурилась, ожидая резкого движения, стремительного срыва белья, но вместо этого почувствовала аккуратные, уверенные прикосновения. Руки скользили вдоль моих рук, вызывая дрожь, которая расходилась по всему телу. Постепенно напряжение стало уходить, уступая место странной, осторожной близости.

Он провел руками с плеч к ключицам, затем вниз, вдоль изгибов груди, останавливаясь на солнечном сплетении. Мои волосы