Бойфренд в наследство - Линдси Левитт

– Наедине с умершим родственником? Нет, не хочу. Хуже погребения только смотреть на покойника. От этого точно не станет легче.

– Мой совет, – голос Дакса стал совсем тихим. – Единственный лекарь – это время. Да и это не особо помогает.

Я тоже понизила голос; в словах было слишком много надежды, чтобы их произнести громко:

– Но легче все-таки становится?

– «Легче» – сильно сказано, – Дакс сглотнул. – Ты просто начинаешь делать вид, что все в полном порядке. И довольно скоро.

Я не встречалась с этим парнем раньше. И понятия не имела, откуда он столько всего знает о смерти. Я знала о нем только то, что его «дедуля» – дьявол. И все же он придумал «двоюродную бабку Милдред», чтобы доказать философскую точку зрения. Его способ утешения оказался более действенным, чем все слова, сказанные мне родными и друзьями.

Дакс словно прорезал в покрове смерти, нависшем над моим сердцем, крошечную щелку.

Пожалуй, это идеальный момент, чтобы сказать ему о письме дедушки. Но из вестибюля донесся громкий шум, и мы поспешили туда. Виктор размахивал своей палкой перед моим отцом, но тот поднырнул под нее и ударил его в грудь кулаком. Мама завизжала, Джеймс подскочил к ним и стал царапать руку Виктора ногтями. Даже Ленор пару раз лягнула его.

– Ну вот, опять! – Дакс бросился вперед и оттащил Виктора в сторону. Я замерла в дверях – слишком потрясенная, чтобы сдвинуться с места. – Дедуля, перестань! Иди в машину, – попытался Дакс успокоить деда.

Но тот явно не собирался отступать.

– Я снесу вашу часовню! И разрушу ваш бизнес! – кричал он, брызгая слюной. – Вот увидите, вы не протянете и года! – зачесанные назад волосы упали на вспотевший лоб Крэнстона.

– Негодяй! – папа ткнул пальцем в грудь Виктору. – Только посмей нас тронуть! Наша часовня прекрасна, и с нашим бизнесом все будет о’кей!

– Джим Нолан уже несколько лет едва сводил концы с концами. Вы думали, я этого не знал? Вы хоть представляете, с кем я вожу знакомство и что могу сделать?

Теперь попробовал вмешаться распорядитель похорон:

– Джентльмены, будьте добры…

– Мы как раз собирались уйти, – и Дакс потащил деда к входной двери. Возле мамы он на миг остановился и выдавил слабую улыбку: – Мэм… наши соболезнования.

– Все Ноланы дерьмо! – взревел Виктор, а Дакс подтолкнул его к выходу. Но прежде, чем вывести деда на улицу, он оглянулся и одними губами произнес: «Извини».

Дверь за ними закрылась, а никак не могла выкинуть из головы его губы. Все неодобрительно заворчали за нашими спинами, а мама обняла меня:

– Что это за парень, с которым ты разговаривала?

– Это Дакс. Внук Виктора.

– Какая жуткая семейка.

– Нет, он старался быть вежливым и любезным.

Папа вытер кровь с губы:

– Не могу поверить, что он разбил отцовскую фотографию. Вот так – просто… Он псих! Невменяемый! На этот раз я ему не спущу. Это же похороны! Я заявлю на него.

Я побрела прочь от этого хаоса – обратно к дедушкину гробу. У меня появилось время раздобыть для него новые очки или склеить скотчем сломанные. Дедушка заслуживал очки, а я заслуживала узнать, что к чему.

– Что ж… Если ты действительно сидишь на облаке и слышишь меня, ответь мне, пожалуйста: почему я должна передать твое письмо этому реально милому Крэнстону? Зачем ты оставил мне все это? Серьезно, о чем ты думал?

Дедушка Джим не ответил. Но даже умерев, он пытался что-то до меня донести. Но что именно – я не понимала.

Глава 5

Нам все равно пришлось поработать в тот вечер. Донна, папа, священник Дэн и я – мы все вернулись в офис. Эта особенная свадебная церемония была заказана еще полгода назад, и пара брачующихся прилетела из Англии, так что, несмотря на похороны, отменить ее мы не могли.

Хотя дедушки уже не было, но в нашем золотистом приемном зале все еще сохранялась теплая гостеприимная атмосфера. Для удобства общения кресла были расставлены полукругом возле обтянутого парчой дивана с жесткой спинкой. А чтобы мама могла сверить весь пакет услуг, на журнальном столике стоял экран.

Сидящая перед нами пара была из тех, кто женится на всю жизнь – блаженные романтики, которые верят в вечный брак, благословенный небесами, и запрограммированы прожить в браке всю жизнь даже с научной точки зрения. По-моему. Так уж повелось, что я после каждой свадебной церемонии записывала подробности, разделив их по категориям – стиль одежды, жестикуляция, продолжительность отношений перед решением вступить в брак, возраст, размер обуви жениха… В общем, все обычные или характерные детали, на которые вы обращаете внимание на свадьбе. А потом я вывела на основе своих наблюдений формулу, определяющую с погрешностью два процента успешность брака каждой пары. Да, конечно, я вела свои наблюдения всего пять лет, и нужно было прождать несколько десятилетий, чтобы убедиться в верности своей оценки. Но я следила за нашими парами, и многие из тех, чей процент успешности брака был, по моим расчетам, ниже двадцати, уже развелись! Нет-нет, я вовсе не желала, чтобы они разводились, поверьте! Но сознавать свою правоту очень приятно.

Чарли и Эмма Дин правда имели все шансы на вечный брак. Им не нужно было нащупывать кисти друг друга, чтобы взяться за руки. Они подшучивали друг над другом, не подкалывая партнера. Они вошли в часовню минут десять назад, а я уже оценила успешность их брака в семьдесят девять процентов. И если бы они скрепили его клятвами, то точно дожили бы до золотой свадьбы.

Губы Донны растянулись в рабочую улыбку:

– У вас остались еще какие-нибудь вопросы? Пожелания?

– Вы можете сфотографировать наши кольца? – спросила Эмма. – Вместе с букетом. Или на кружевной салфетке. Это было бы здорово.

– Это для моей матери, – пояснил Чарли. – Она убьет нас, если мы не сделаем фото.

Папа рассмеялся:

– Сегодня вечером и я к вашим услугам, и эта часовня в полном вашем распоряжении. Мы сможете сделать любые фотографии, какие захотите.

– Отлично, – Чарли засунул бумажник в задний карман. – Вы не против, если мы сначала приведем себя в порядок?

– Конечно нет, – заверила Донна. – Я покажу Эмме номер для новобрачных. А ванная-туалет справа.

Чарли удалился туда, но почти сразу же высунул из-за двери голову:

– В туалете золотые писсуары.

Эмма одарила жениха лучезарной улыбкой:

– Для тебя, любимый, все самое лучшее.

Мне захотелось спрятать эту