Попал! В хорошие руки. Лазейка-портал - Мартиша Риш

— Не-а.

— Почему это? Всегда так было. И родители мои так жили, и я так живу, и дочки-сыновья мои тоже. Хозяйка дом блюдет — вот ее дело, за детьми смотрит. Ты это, привыкай, одним словом. А о том трактире забудь. Ты ж любовь за деньги продавала?

Я засмеялась.

— Продавала! Именно, что продавала. Любовь за деньги. Только не так, как вы подумали. Учительница я, а к трактиру случайно пришла.

— А я думал… Хотя верно, все одно. Учитель, он же тоже детей любит, вот и выходит, что меняет на золотишко свою любовь. Ну, ничего, годик-другой и своих заведешь. Сейчас-то куда поедем, ведьмочка? Этот-то твой удрал? Напугала муженька, ну да ничего, к утру до дома дойдет. Куда ж он денется.

— У меня денег нет.

— Хо-хо. А что есть?

— Ничего, свистульки из глины — творчество одаренных на всю голову детей. Три часа их лепили! Один чуть в муфельной печи не сгорел. Ребенок, я имею в виду. И это в шестнадцать лет. Ну куда это годится? А я отвечай!

— Не вышло, значит, обучить их гончарному делу. Ну ничего, может, хоть копать огороды сумеют. И много? — неожиданно заинтересовался кучер.

— Чего много?

— Свистулек много?

— Десятка три. Разных. Одна другой хуже. Дизайнер постарался, он образованный, умный. Советовал от души лепить. Вот и вышло не пойми что.

— Покажешь?

— Покажу.

Я полезла в карету за сумкой, из нее ожидаемо выпал десяток тетрадей, все еще непроверенных, мой телефон, ручки и ластик. Благо, хоть саистульки лежали на дне и в отдельном пакете, чтоб не побились. Я выудила и их.

— Небогатое приданое.

— А я о чем говорю.

Я вытряхнула на ладонь небольшую свистульку, развернула пупырчатую пленку, в которую та была завернута, и продемонстрировала ее на ладони. Не то птичка, не то рыбка, в пятнышко вся, будто бы в сыпи, губы вытянуты вперед дудочкой, к хвосту приделано что-то странное. Маша мне объясняла, что это цветок. Нет, ну если присмотреться. Дети-то все талантливые, просто талант у них раскрывается немного по-разному.

Кучер почесал бороду, хмыкнул, сморщил нос.

— А ведь счастливый я человек, пятерых детей родил и все здоровенькие получились. Энтих-то твоих как жизнь пришибла. Родителей жалко. Остальные свистульки такие же? Как ентот, боги сохрани меня, крот?

— Хуже.

— Н-да. Ну да ничего. Ты мне заворожи штучек пять. Чтоб, значит, на счастье и мы в расчёте. Я тебя до города довезу, высажу у… Где б тебя высадить, не подскажешь?

— Не знаю. У меня ни одежды, ни обуви, ничего нет.

— Значит, к портному. Есть у меня одна идея. Ты пока садись в карету, чаруй все, что есть. Тут на окраине города живет одна жалостливая женщина. Скажешь, что дети эти на твоем попечении живут. О том, что сама учительница — молчи. Иначе до утра останешься разговоры разговаривать. Спроси что-нибудь из одежды. Взамен на творчество твоих, ну этих.

— Одаренных детей?

— Дурачков. Да смотри, чаруй покрепче, чтоб хоть на год хватило.

— Я постараюсь. А как чаровать?

— Как умеешь, — вздохнул кучер. Твой-то, смотрю, далеко убежал. Ты хоть где живешь теперь, знаешь?

— Нет, он мне не сказал.

— Ну ничего, уж кого-кого, а всех холостяков столицы та дамочка знает. Живо твой домишко разыщем. Еще и о муже многое сможешь узнать. Ты только всему не верь, а то знаю я вас. С виду хрупкие, а как мужа по дому гонять чарованной, хорошо, если только сковородой, так откуда только силища берется? А?

Кучер мне подмигнул, как своей. Совсем по-доброму. Неужели хоть часть моих проблем может решиться? Только как свистульки зачаровать?

Я неловко забралась в теплое нутро кареты. Здесь все пропахло ароматом парфюма моего мужа. И диванчик, и потолок. Вон и платок его лежит с монограммой. Я сгребла в сумку все, что выронила. И платок тоже прибрала, мало ли, пригодится.

На диванчик я вывалила все поделки детей, хотя какие они, собственно, дети? Кому четырнадцать, кому и шестнадцать. По бархату сиденья брызнули во все стороны разноцветные безделушки. Да, сил и денег они стоили не мало. Размер просто крошечный, чтоб их можно было достаточно высушить перед обжигом. Расписаны с поистине ужасающим размахом. Я взяла в руки одну, самую яркую, похожую на поганку, зажала в ладони и принялась шептать. Ну а что я еще могу сделать, если выбора нет? К любому делу нужно подходить творчески.

— Чтоб ты принес, ну или принесла в жизнь своего владельца ошеломительное счастье на долгие годы. Такое же ошеломительное, как и ты сам.

Пальцы начало покалывать, может, это оно такое и есть — мое колдовство? Следующей я взяла в руки ту рыбку-птичку.

— Чтоб твоего владельца обсыпало счастьем так же, как и тебя этими яркими пятнами. Просто с ног до головы! И лет на десять.

И снова кончики пальцев колет. Непривычно это и странно. Может, что и получится?

— А это что за корова? Или ты пингвин? Так и не понять. Принеси в дом своих хозяев такое же основательное счастье, как и ты сам.

Я едва успела зачаровать все свистульки к тому моменту, как карета остановилась. Фух. Вот мы и приехали. Кучер ловко спрыгнул с козел, я сунула ему в руки целых пять свистулек. Одна другой к-хм ярче.

— Ага, спасибо. Ты сразу-то все хозяйке дома не отдавай. Возьми штучек семь пострашней. Но скажи, будто бы воспитанники твои очень старались.

— Так и было.

— Ну, главное, чтоб магия хорошо прилепилась. Иди давай, вон она выходит.

— С кем имею честь?

Кучер отпрянул от двери кареты, низко поклонился вышедшей наружу даме. Боже, какой у нее чепец! Весь в кружеве, белый, стоит очень пышно. Красота-то какая, вот только, боюсь, мне ее платья точно не подойдут. А халат? Халатик-то на что похож? На шкурку особо крупного попугая.

— Госпожа, я знаю самую добрую, самую милую, самую красивую женщину города, — начал кучер издалека.

— И кто же она?

— Разумеется, вы! Вот я и направил к вам за помощью горожанку, попавшую в беду. Вы не представляете, что ей пришлось пережить этой ночью! Одна, в порванном платье, без обуви и это в первый день свадьбы. Муж сбежал от нее, как только узнал о том, чем его жена промышляет.

И откуда только взялось столько красноречия у этого кучера?

— И чем же? — в глазах хозяйки дома зажглось любопытство.

— Помогает безнадежным