Как улучшить дракона. Если он тот еще ящер - Таня Драго

с этим я почувствовала острую боль в месте соединения наших ран — словно что-то инородное проникало в мою кровь, распространяясь по венам.

На мгновение мир перед глазами помутнел, а когда зрение прояснилось, я с ужасом увидела, что кожа на моей руке изменилась. От запястья к локтю проступил узор, напоминающий серебристую чешую — он мерцал в свете пламени, затем медленно исчез, оставив лишь легкий след на месте пореза.

Я подняла взгляд на Латора и увидела в его глазах такое же изумление. Он смотрел на мою руку с выражением, которое я не могла полностью расшифровать — смесь шока, настороженности и... страха?

— Древняя кровь пробуждается... Интересно, — прошептала Эшара, глядя на мою руку. Её голос был едва слышен, но в наступившей тишине зала каждое слово звучало отчетливо.

По залу пробежал шепот.

Я увидела, как Оуката подалась вперед, её лицо исказилось от непонятной эмоции — гнева или страха, я не могла определить.

Эшара быстро справилась с удивлением и подняла руки, призывая к тишине:

— Священный огонь подтвердил союз! — объявила она громко. — Отныне Латор и Лиралин связаны узами крови и пламени, халидэл и халидэла клана Авельтан!

Зал взорвался одобрительными возгласами, хотя я заметила, что многие старейшины обменивались встревоженными взглядами. Голубое пламя постепенно вернулось к своему обычному оранжевому оттенку, но я всё ещё чувствовала странное покалывание в руке, словно что-то чужеродное теперь текло в моих венах.

Латор отпустил мою руку, но его взгляд стал более внимательным, настороженным. В нём читался вопрос, на который у меня не было ответа. Что именно произошло в момент смешения наших кровей? И что означало изменение цвета пламени?

— Церемония завершена, — объявила Эшара. — Да благословит огонь этот союз!

Когда мы покидали Зал Пламени, направляясь к пиршественному залу для продолжения празднования, Латор наклонился ко мне и тихо произнес:

— Мы должны поговорить. Наедине. То, что произошло... нетипично.

Я кивнула, чувствуя странную смесь тревоги и возбуждения. Что-то изменилось во мне во время ритуала, и я не была уверена, хорошо это или плохо. Но одно знала наверняка: мой план стать просто политическим союзником Латора в его борьбе с матерью только что усложнился необъяснимым мистическим явлением. И судя по лицам драконов, окружавших нас, это было только началом.

Традиционный пир после церемонии длился до поздней ночи. Драконы, вопреки моим представлениям о них как о чопорных и формальных существах, умели праздновать с размахом. Музыка, танцы, изысканные блюда, от которых кружилась голова, вина со странным металлическим привкусом, усиливающим чувства...

Всё это создавало атмосферу почти языческого праздника.

Я сидела рядом с Латором во главе длинного стола, принимая поздравления и подарки от членов клана. Моё новое положение халидэлы — жены наследника — давало мне формальное право на уважение, хотя по многим взглядам я читала сомнения и настороженность.

Но были и те, кто искренне радовался нашему союзу — молодые драконы, менее привязанные к древним предрассудкам, и некоторые старейшины, чьи политические интересы, видимо, совпадали с интересами Латора.

Оуката, державшаяся всё это время на почтительном расстоянии, наконец, приблизилась к нам. Её лицо было застывшей маской вежливости, но глаза холодны как лед.

— Поздравляю с удачным союзом, сын мой, — произнесла она, слегка склонив голову. — Редко когда церемония бывает столь... впечатляющей.

Её взгляд переместился на меня, острый и оценивающий:

— Не думай, что церемония что-то меняет, человечка, — сказала она тихо, так что только я и Латор могли слышать. — Ты здесь только из-за своего дара и древнего договора.

Я почувствовала, как Латор напрягся рядом со мной, готовый вступиться, но опередила его:

— Вы правы, ринтана Оуката, — ответила я спокойно, глядя ей прямо в глаза, подчеркнув ее формальный статус – ниже сына и ниже моего теперь, и я только что это поняла. — Я здесь из-за дара и договора. Но то, как долго я здесь останусь и какое положение займу — зависит только от меня.

Оуката на мгновение замерла, явно не ожидав такого прямого ответа.

Затем её губы изогнулись в холодной улыбке:

— Смелость или глупость? Время покажет. — Она бросила взгляд на моё запястье, где всё ещё виднелся слабый след серебристой чешуи. — Интересные... перемены.

С этими словами она удалилась, оставив меня с неприятным ощущением, что сказала даже больше, чем намеревалась.

— Ты только что заработала её уважение, — произнёс Латор тихо, наблюдая за удаляющейся фигурой матери. — И её страх.

— Не думаю, что твоя мать боится человеческой женщины, — возразила я.

— Моя мать боится всего, что не может контролировать, — ответил Латор. — А сегодня в Зале Пламени произошло нечто, что явно вышло за рамки её понимания.

Он бросил взгляд на моё запястье и повторил:

— Нам нужно поговорить об этом. Но не здесь.

Когда мы наконец оказались в наших общих покоях — просторных комнатах в северной башне замка, соединённых с моими прежними апартаментами потайным коридором — я почувствовала, как напряжение дня наконец даёт о себе знать. Усталость навалилась, словно тяжёлое одеяло, но разум продолжал работать, пытаясь осмыслить произошедшее.

Латор закрыл за нами дверь и повернулся ко мне. Без церемониальных одежд он выглядел почти обычным мужчиной — красивым, но усталым и напряжённым.

— Сегодня произошло нечто необычное, — начал он без предисловий. — Голубое пламя во время церемонии... это крайне редкое явление. И эти метки на твоей руке...

— Что всё это значит? — спросила я прямо.

Латор провёл рукой по волосам — жест, который я заметила у него, когда он был озадачен:

— Голубое пламя в легендах называют "Огнём Преображения". Оно появляется в моменты великих перемен или пробуждения древней силы. — Он сделал паузу. — Есть теории, что человеческие женщины, выходившие замуж за драконов в Эпоху Единения, иногда... менялись от контакта с драконьей магией.

— Менялись? — переспросила я, сразу же вспомнив