Танцующая с волками - Сёстры Нолан

внезапно потемнело, и девочка не сразу поняла, что солнечный свет над ней заслонила чья-то тень. Роуз подняла голову и увидела незнакомого мужчину. Она слышала из разговоров взрослых и детей, что в стае поселился чужак, но до сих пор не видела его вживую.

Незнакомец ласково улыбнулся и присел рядом на корточки. Весь его вид выражал участие и доброжелательность, но от колючего взгляда стало не по себе, и девочка невольно отодвинулась. Мужчина тихо усмехнулся.

— Не переживай, — подмигнул он. — Я тоже не сразу научился обращаться, и старшие ребята не хотели меня брать в игру.

Роуз удивлённо посмотрела на чужака, а тот опустил руку в карман куртки и достал оттуда большое спелое яблоко. Поколебавшись пару секунд, девочка приняла угощение и неуверенно улыбнулась.

— Спасибо.

— Меня зовут Рик, — незнакомец протянул руку, и Роуз, уже осмелев, пожала её. — Хочешь, научу тебя?

— Серьёзно? — Глаза девочки загорелись восторженным блеском, но заметив что-то за спиной чужака, она быстро сникла. — А разве мне ещё не рано учиться?

Рик обернулся, проследив за её взглядом, и перешёл на заговорщицкий шёпот:

— Если ты боишься, что отец тебя отругает, мы ему ничего не скажем. Зато представь, как он будет горд, когда увидит твоё первое обращение!

— Правда? — Роуз повеселела и придвинулась ближе.

— Да, — загадочно улыбнулся чужак. — Только это будет наш маленький секрет.

Глава 23

Утро принесло за собой первые заморозки. Морозный воздух пробирал до самых костей. Кое-где в затонах реку успел сковать тонкий ледок, который растает уже к рассвету. В этой части леса шумный поток незаметно превращался в спокойное течение, преодолевающее редкие каменистые отмели.

На один из таких берегов с трудом выползла девушка. Песок и грязь облепили мокрую ткань, которую нельзя было назвать одеждой. Слипшиеся пряди волос закрывали лицо, покрытое ссадинами, и посиневшие губы. Закашлявшись, она выпустила остатки воды из лёгких и попыталась подтянуться ближе к траве, но пальцы лишь обессиленно зачерпнули гальку, и несчастная рухнула на землю под тяжестью своей ноши.

Шум в голове не утихал. Бесконечная тупая боль охватывала тело и несла за собой, баюкала как на волнах, сквозь которые невозможно было прорваться к берегу. Где-то вдалеке кричали чайки. Они словно насмехались над ней, переговариваясь между собой на странном ломаном языке. Слух выхватывал из пелены отдельные слова, заглушаемые шорохом камешков и треском сухих веток.

— Смотрите-ка, какие дары нам принесла река, — раздалось совсем рядом.

— Тащи девку сюда, — вторил ему другой голос. — Эй, рюкзак мой!

Оливия сдавленно застонала, когда чьи-то руки грубо схватили её и волоком потянули по траве. Боль тут же пронзила ногу, и девушка вскрикнула.

— Ещё живая! — недовольно проговорил склонившийся над ней силуэт. — Эй, Агаст, кажется, мы тебе подружку нашли. Смотри, какая грязная, и болотом воняет, совсем как ты. Хочешь развлечься?

Презрительное ворчание утонуло в нестройном хохоте, от звуков которого спина покрылась мурашками. Смысл разговора постоянно ускользал от слабеющего сознания, но липкое ощущение тревоги и страха продолжало расти. Собрав последние силы, Оливия дёрнулась, стараясь освободиться. Из груди вырвался сиплый стон, мало похожий на протест, и только раззадорил окруживших её незнакомцев. Сколько их было? Трое? Четверо?

Глаза застила мутная пелена, которую очень хотелось стереть, но тело не слушалось, хотя ныло так, словно кожу сдирали наживо.

— Может, мне кто-нибудь подсобит? Она сейчас все мозги по камням размажет.

Тащивший её обиженно запыхтел, а через пару секунд кто-то ещё подхватил Оливию за подмышки, поднимая вверх. Ребра прострелило болью, выбив воздух из лёгких. Силы покинули её, но Оливия ясно услышала чей-то окрик:

— Что вы там опять приволокли? — на этот раз голос был женским, но спустя мгновение и он исчез в темноте, превратившись в шелест ветра.

— Лунная матерь, человек!

* * *

Первым, что она почувствовала, придя в себя, был дикий холод. Оливия нащупала плотное тяжёлое покрывало и попыталась натянуть его повыше, стараясь согреться. Пальцы утонули в густом меху, и она распахнула глаза. Сколько времени она была в отключке? Как оказалась здесь?

Мысли путались. Мышцы свело судорогой, а голова гудела так, словно в неё запустили целый рой пчёл. Превозмогая слабость и ноющую боль в ноге, Оливия приподнялась на подушках и огляделась.

На первый взгляд могло показаться, что она очнулась в пещере со скошенными стенами, но постепенно глаза различали всё больше деталей: развешанные по стенам шкуры и цветные тканые полотна, расшитые непонятными знаками, деревянные балки, уходящие под потолок, кусочек голубого неба в проёме на потолке. Пол оказался земляным, но покрытым сеном, словно ковром. Из сена, похоже, была сделана и постель, на которой очнулась Оливия, а простынёй и покрывалом служили выделанные шкуры пушных зверей. Чуть поодаль от своей лежанки она заметила круг закопчённых камней, в центре которого можно было различить остатки угля — похоже, костёр давно потух, а дров, чтобы разжечь новый, в землянке не было.

Что-то скрипнуло сбоку. Оливия обернулась и заметила, что к двери, сколоченной из кривоватых досок, ведут несколько ступеней, сооружённых из плоских камней. От сквозняка кожа покрылась мурашками, и только теперь она поняла, что находится в незнакомом месте абсолютно голая, если не считать тугой повязки на груди. Она снова оглядела хижину в поисках своих вещей, но вокруг не было ничего, кроме плетёных корзин с кореньями и меховых тюков.

За стеной послышались шаги, и Оливия замерла, когда дверь со скрипом распахнулась.

— Очухалась, людь?

Голос вошедшей женщины отливал льдом. Оливия невольно поёжилась, разглядывая незнакомку. Несмотря на испещрённую мелкими морщинками бледную кожу, она выглядела довольно молодо. Светлые густые волосы, заплетённые в небрежный ворох мелких косичек, были собраны в высокую причёску, открывая суровое лицо. Голубые мудрые глаза с презрительным прищуром, казалось, видели собеседника насквозь. От правого уголка губ и до самого подбородка тянулся безобразный шрам, из-за чего женщина выглядела недовольной, однако всем своим видом излучала власть и силу. Простое льняное платье было оторочено мехом на плечах и подпоясано широким кожаным ремнём, к которому были пристёгнуты внушительного вида ножны с торчащей из них резной рукоятью кинжала. Она мало походила на волчиц из стаи Ульриха, но почему-то Оливия была уверена, что перед ней ликант.

— Где я? — прохрипела она. Горло запершило с непривычки, и Оливия тут же закашлялась. Собственный голос оказался чужим и неестественным.

— Вопросы тут задаю я, — осадила её незнакомка.

— Для того чтобы на них отвечать, я должна знать, с кем говорю, — через силу выдавила Оливия и откинулась на подушку.

— Это справедливый