Теория гибрида - Пенн Кэссиди

как винтики в его мозгу работают сверхурочно, пытаясь разгадать, как он пропустил знаки. Он работал на Эстель много лет, и все же она все это время могла прятаться в человеческой шкуре. — Я почувствовал это только потому, что много лет изучал чары, но это было бы практически незаметно для любого, у кого меньше опыта в такого рода магии.

Я вздрогнула, вспомнив, как заклинание чар Бастиана практически разорвало меня на части. Это было совсем не то же самое, что превращение. Чары были неестественны и запрещены по определенной причине. Требовался невероятно могущественный дарклинг, чтобы обладать таким контролем.

— Я знала, что есть причина, по которой держу тебя рядом, — сказала она ему, подмигнув.

Теперь поведение доктора Беллами полностью исчезло, осталась только Эстель, соблазнительная, хитрая ведьма. Она была великолепна, именно такой, какой я ее помнила, нестареющей и соблазнительной.

— Сенатор был средством для достижения цели. Им было легко манипулировать, и он предоставлял мне то, в чем я нуждалась, не вызывая подозрений. Но ты, Сиренити, ты — начало и конец всего этого.

— Значит, для этого ты создала меня? — Я сплюнула.

Я отказывалась смотреть на Райана, но чувствовала его пристальное внимание. Его дрожащий пистолет был направлен на ведьму, но я была уверена, что даже он понимал, что это бессмысленно. Он был психопатом, но не идиотом.

— Когда моя мать заболела, это было потому, что ты забрала ее волка, а он не захотел оставаться в стороне, не так ли? Это вы лечили ее, доктор Беллами. Это вы позаботились о том, чтобы она забеременела мной. Жена самого влиятельного человека в Нок-Сити — беременна гребаным гибридом. — Я истерически рассмеялась. — Все это время я просто думала, что ты сумасшедшая. Ты сделала меня тем, кто я есть, Эстель. Ты сыграла в Бога и победила, не так ли?

Все это время я задавалась вопросом, что, черт возьми, со мной произошло, и почему я такая, какая есть, но все это было просто одним большим экспериментом. Тот, который сработал именно так, как она задумала. Я была гребаным прототипом.

Когда она просто подмигнула мне с довольной улыбкой, я сказала Атласу и Фаусту:

— Приструните эту сучку. Мне надоело играть в эту игру.

Они двинулись немедленно, так быстро, что казались размытым пятном. Эстель попыталась отступить, но деваться ей было некуда. Бастиан взмахнул рукой, накрывая дверной проем своей магией, как щитом, удерживая нас всех внутри.

Фауст и Атлас крепко держали ее за руки. Она лишь немного сопротивлялась, но они были намного сильнее ее, и она знала это. Чернокнижники и ведьмы все еще обладали силой людей, вот почему рукопашный бой обычно не был их сильной стороной. Хотя я знала, что Бастиан может постоять за себя, он все еще полагался на свою магию, чтобы сохранить преимущество. По силе, которую я увидела в щите, который он воздвиг над нами, я поняла, что Бастиан был более могущественным, чем показывал.

— Посмотри на себя, — сказала она, качая головой и прищелкивая языком. — Эти мальчики в твоем полном распоряжении. Я знала, что однажды ты станешь могущественной, но это превзошло все мои ожидания. — Она взглянула на Атласа. — Хотя не могу винить тебя.

У Эстель были соблазнительные, игривые манеры, и это было трудно совместить с грубоватым, стойким доктором, которого я знала всю свою жизнь. Он был идеальной маскировкой.

— К сожалению для тебя, ты не так умна, как думаешь. Ты думаешь, что разгадала все мои грандиозные планы, но это только начало. Я не настолько сумасшедшая, чтобы не понимать, что умру в этой комнате, милая. Но ты уже сделала за меня половину работы. Я старше, чем ты думаешь, и долгое время была готова умереть, но уйду, зная, что оставила свой след.

— Предполагалось, что ты уничтожишь их, — сказал Райан, кипя от злости. — Больше никаких дарклингов, и точка. Таков был уговор. Я не принимал участия в том, что бы это ни было. Я…

Я переместилась еще до того, как приняла решение. Мои пальцы сомкнулись на его горле меньше, чем за один удар человеческого сердца. Его тело ударилось о стену с такой силой, что могу поклясться

, бетон треснул. В его глазах вспыхнула боль.

— Ты не можешь говорить. Ты и так причинил достаточно вреда своим ядовитым ртом. Двух десятилетий послушания хватило бы на десять жизней. Теперь ты должен выслушать меня, Райан. Теперь ты должен выслушать меня…Папа.

В комнате стало тихо, и мужчина в моих объятиях замер. Это слово было подобно яду на моем языке, когда каждое воспоминание о том, как его кулаки били по моей плоти, промелькнуло в моей голове. Я наблюдала, как его лицо полностью побледнело, и это было не из-за того, что я держала его за горло. Он не мог говорить, не мог лгать или отрицать это. Он ничего не мог сделать, кроме как посмотреть мне в глаза, когда наконец узнал правду. Я могла сказать, что он не хотел в это верить. Я тоже не хотела в это верить, но поверила Беллами. Поверила Эстель.

Эстель засмеялась, но это продолжалось недолго, прежде чем я услышала глухой удар, и она замолчала. Нужно будет поблагодарить моих вампиров позже.

— Меня тошнит от осознания того, что в моих венах течет твоя кровь, Райан. Что какая-то часть тебя живет во мне. Ты забрал мою мать, ты причинил боль моему брату и кузине. Ты забрал мою жизнь! Ты заставлял меня чувствовать себя никчемной так чертовски долго, и все это время ты считал Элоди шлюхой, действовавшей за твоей спиной и родившей ребенка от вампира… Но это был ты!

Я вытянула свободную руку, указывая на Эстель, которая просто улыбалась нам двоим.

— Она сделала меня тем, кто я есть, пока еще была внутри своей матери. Она взяла твою вампирскую ДНК, прежде чем изменить тебя обратно, а потом подождала, пока не пришло время, и убедилась, что я стала тем, кем она хотела. О, но я была сволочью, верно? Я была чудовищем!

Райан выглядел так, словно его вот-вот вырвет. Я слышала тяжелое, учащенное биение его сердца, когда сильнее надавила на пульс. Его лоб теперь был покрыт потом, светлые волосы засалены и прилипли ко лбу. Таким растрепанным я его никогда не видела. Я видела, как он ищет на моем лице свои собственные знакомые черты, и отчаянно надеялась, что он их не найдет.

— Сиренити, я… — начал было он, но я сдавила ему дыхательные пути, оборвав его и заставив