Южная пустошь 7 - Алёна Цветкова

своим привычкам в одежде, как и раньше предпочитая одеваться, как амазонка, а не как грилорская принцесса и будущая королева, а ведь я и отправила ей пару юбок для верховой езды, которые надевались поверх брюк. И мне пришлось приложить немало усилий, чтобы добыть подходящую одежду через наши каналы снабжения.

Впрочем никто, кроме меня и герцога Форента, не обращал на столь вопиющее пренебрежение нормами и правилами. Даже герцогиня Форент только посмеивалась над нами, когда мы сокрушались по этому поводу…

— Нужно, чтобы Идор и Антос прогулялись по лагерю и «послушали». Вдруг предатель как-нибудь выдаст себя, — Илайя никак не хотела успокаиваться.

— Нет! — резко осадила я ее и обратилась к Фиодору, не глядя на него, чтобы не причинять себе лишнюю боль, — ваше величество, нельзя так использовать магию! Если мы начнем подслушивать мысли людей в поисках несуществующего предателя, то очень быстро дойдем до необходимости контролировать всех вокруг, как Великий отец. Этого нельзя допустить ни в коем случае. Чем меньше магии будет в нашей жизни, тем лучше.

— Согласна, — поддержала меня Вайдила. — Магия — зло. Мы должны избавиться и от нее, и от магов… а если нужно кого-то заставить говорить, то проще сделать это старыми, проверенными методами, — она вынула нож с огненно-красной лентой, ловко подкинула его в воздух, заставив кувыркнуться несколько раз, а потом так же легко поймала и сунула в ножны. И усмехнулась, — таким показаниям хотя бы можно доверять. Никто не сможет соврать, когда только правда способна сохранить жизнь.

— Мы никого не будем пытать. И не станем никого привлекать к поиску предателя, — тряхнул головой Фиодор. Он смотрел на Вайдилу и отвечал как будто бы ей, делая вид, что меня не существует. — Скорее всего все так и есть. Великий отец движется в сторону Южной пустоши, надеясь сориентироваться на месте и найти нас здесь… Но, Лирия, — на его губах вспыхнула улыбка, когда он повернулся к ней, — у тебя вроде бы есть амулет, который пробуждает божественный дар слушать мысли…

Она кивнула, точно так же улыбаясь в ответ.

— Воспользуйся им и прогуляйся по лагерю сама. Если вдруг что-то услышишь… — Он не договорил. Но Илайя понимающе кинула:

— Хорошо. Хотя я уже предупреждала тебя, что есть люди, которых я не слышу…

Фиодор кивнул и, положив руку ей на колено, ответил:

— Но я доверяю им больше, чем самому себе…

Я прикусила губу и отвернулась. Не могла на это смотреть.

— Елина, дорогая, — зашептала мне на ухо герцогиня Форент, — вам не стоит так сильно переживать. Ваш мальчик с ней счастлив. Разве не в этом радость любой матери?

Но ее слова ничуть не уменьшили мою ненависть к той, которая все сломала. Я вскочила, не могла больше выносить их присутствие.

— Прошу прощения, но я должна идти, — хотела сказать спокойно, но рычащие нотки, прорвавшиеся в голос, несмотря на все мои старания, выдали мои чувства. — У меня есть важное дело.

— Ваше величество, — не остался в стороне герцог Форент, — вы не можете уйти. Вопрос слишком серьезный, чтобы вы оставили его без внимания.

И он был прав. Абсолютно прав. Но прямо сейчас… Видеть их вместе выше моих сил. Я половину жизни положила на то, чтобы вернуть ему корону. Я отказалась от всего. Я потеряла все.

А теперь она станет королевой.

— Ничего, без меня справитесь, — совершенно невежливо бросила я в ответ, шагая в сторону выхода из ежевичных зарослей. На миг замерла… повернулась и не глядя ни на кого заявила. — Тем более, тут и думать нечего. Если гора идет к Магомеду, то глупо сидеть на месте и ждать. Надо выходить навстречу.

— Кто такой Магомед? — вставил реплику Го, молча следивший за нашим разговором.

— Я тебе потом расскажу, — вместо меня ответил его величество Фиодор. Ему-то эта поговорка была знакома с детства. И добавил, снова не глядя на меня, как будто бы отвечая не мне, а всем. — Но здесь в Пустоши мы в безопасности. Маги не смогут войти на территорию, где правит дикая магия.

Я невесело усмехнулась… Неужели он еще не понял⁈

— Но ведь Антос и Идор спокойно гуляют по Пустоши, — заметила я. — И наши дети учатся здесь магии. И Веним тоже чувствует себя прекрасно, хотя два года назад он не смог войти в Пустошь. Что-то изменилось… И теперь дикая магия не так страшна магам, как раньше.

— Я не заметил, что дикая магия стала спокойнее, — хмыкнул Жерен. — Пустошь сейчас опасна точно так же, как и десять лет назад… Ну, за исключением тех мест, где Антос с Идором провели зачистку, уничтожив артефакты с сумасшедшими древними магами.

— Я думаю, — заметил Антос, представлявший наших магов и обычно сидевший на Совете молча, — изменилась не дикая магия. Изменились мы, маги. Теперь даже самый истово верующий монах не бормочет молитвы с утра до вечера. Маги привыкли к магии. И используют заклинания только тогда, когда хотят использовать магию.

Но я уже не слушала. Я покинула Совет, оставив их принимать решение без меня…

Жерен нашел меня тогда, когда солнце коснулось краем горизонта, а ночная тьма начала собираться под длинными и тяжелыми тенями деревьев и кустов. Я сидела на берегу крохотного ручья, который снабжал наш лагерь водой, чуть выше по течению и бездумно смотрела вдаль. Еще никогда в жизни я не чувствовала себя настолько чужой, не нужной и безнадежно уставшей…

— Елька, — Жерен мягко опустился на примятую траву, — ты как?

— Ничего…

Мой друг вздохнул и обнял, прижимая к себе.

— Ель… Ну, нельзя же так… Видела бы ты себя…

Я пожала плечами. Видела. Вот прямо сейчас вижу. Я взглянула на свое отражение в тихо бегущей воде… Такая же, как всегда.

— Я тебе уже говорил сотню раз, и скажу снова, — Жерен еле заметно пошевелил пальцами, щекоча мой бок. Как будто бы проверял, жива ли рыба, выловленная рано утром и несколько свечей пролежавшая на берегу… — наплюй ты на них. Мальчишка давно вырос, пусть живет как хочет. Пусть совершает свои ошибки. Пусть сам отвечает за свои поступки. Ты сделала для него все, что могла. И даже больше… Ель…

— Я знаю… — кивнула. Улыбнулась уголком губ, и взглянула