Прядильщица Снов - Тория Кардело

Свет погас. Началась реклама. Аля украдкой посматривала на Романа: его резкий, но тёплый профиль застыл в полумраке, капли воды всё ещё стекали с волос на шею, исчезали за воротником рубашки.

Фильм начался, но Аля почти не следила за сюжетом. Всё было банально: женщина в чёрном гналась за семьёй в старом доме. Скрипы, шорохи, резкие звуки — всё это вызывало зевоту.

Куда интереснее было наблюдать за Романом.

Как он морщился, когда сюжет становился особенно предсказуемым. Как незаметно закатывал глаза на особо драматичных моментах. Как чуть наклонял голову, изучая кадр, будто искал там что-то большее, чем просто нагнетание страха.

В какой-то момент пальцы Романа коснулись её руки. Случайно? Или намеренно? От ощущения его прохладной, чуть влажной от дождя кожи Аля замерла.

Их пальцы медленно переплелись. Ничего не происходило. Они просто держались за руки и смотрели глупый фильм ужасов, но внутри Али словно включилось маленькое солнце.

На экране женщина гналась за героиней по тёмному коридору, но настоящее напряжение таилось здесь. В этих переплетённых пальцах, невысказанных словах и тихом дыхании.

Рука Романа была тёплой, мягкой, но уверенной. Аля чувствовала биение его пульса — или это её собственный пульс эхом отдавался в кончиках пальцев? Они сидели в полутьме, не глядя друг на друга, связанные этим простым прикосновением крепче, чем любыми словами.

Когда включился свет, они одновременно отпустили руки, словно по тайному сигналу. Момент волшебства исчез, но связь между ними окрепла.

— Ну и бред, — прокомментировал Роман, когда они вышли из зала.

— Согласна! — рассмеялась Аля. — Я даже не поняла, кто главный злодей.

— Думаю, сценарист, — Роман тоже усмехнулся, и этот звук — редкий, непривычный — вновь заставил Алю замереть. Ей показалось, что этот смех объединил их сильнее, чем держание за руки в темноте.

— Куда теперь? — спросила она, когда они вышли из торгового центра.

Дождь прекратился. Воздух был свежим, с привкусом озона. Небо всё еще терялось за тучами, но уже начало светлеть.

Роман посмотрел на неё задумчиво, словно решал что-то важное.

— Хочу показать тебе одно место, — сказал он наконец. — Если не боишься.

— Что за место?

— Заброшка. На окраине. Там никого не бывает.

При слове «заброшка» внутри Али шевельнулся страх. Заброшенные здания всегда ассоциировались с опасностью, наркоманами и возможными обрушениями. Мама всегда предупреждала держаться от таких мест подальше.

Роман заметил её сомнения и добавил тихо, почти интимно:

— Доверься мне. Там безопасно. Я часто там бываю.

И Аля согласилась. Потому что… хотела узнать больше. Увидеть его мир. Понять, кто такой Роман Ларинский за пределами школьных стен.

Они пошли через весь город, от центра к окраинам. Зимнеградск менялся на глазах. Приличные здания сменялись обшарпанными пятиэтажками, асфальт становился всё более разбитым, деревья росли хаотично. В воздухе сгущался запах прелых листьев, повсюду попадались приметы осени: лужи с плавающими в них жёлтыми листьями, ветки деревьев, торчащие, как сломанные кости, низкое небо, обещающее новый дождь или даже первый снег. Вороны каркали на фоне тёмного неба, как предвестники зимы.

Они дошли до края города, где жилые дома соседствовали с полуразрушенными корпусами заброшенного завода, закрывшегося ещё до рождения Али.

— Здесь, — Роман указал на двухэтажное кирпичное здание с выбитыми окнами и обрушившейся частью крыши.

Они пробрались через дыру в заборе и заросли кустов. Внутри пахло сыростью, пылью и металлом. Солнечный свет пробивался сквозь дыры в крыше, создавая причудливые тени на полу.

Роман уверенно повёл Алю через первый этаж к металлической лестнице. Ступеньки скрипели, но выдерживали. Второй этаж был опасно разрушен, но в дальнем углу Аля увидела что-то вроде самодельного убежища. Доски, уложенные на бетонные блоки, образовывали лежанку. Рядом стоял ящик, служивший столом.

— Моё место, — сказал Роман с ноткой гордости.

— Ты здесь… живёшь? — попыталась иронизировать Аля, но не смогла сдержать нервный смешок смущения.

Впрочем, она бы не удивилась, если бы Роман и правда жил здесь.

— Иногда бываю, — уклончиво ответил он. — Когда нужно побыть одному. Подумать.

Они сели на доски.

Удивительно, но здесь не было страшно. Наоборот, царила умиротворяющая тишина. Сквозь разбитые окна пробивался свет, освещая небо с рваными облаками и деревья за забором. Казалось, они очутились на границе двух миров — не реального, но и не мира снов.

— Нравится? — спросил Роман, глядя вдаль.

Аля кивнула. Ей действительно нравилось. Впервые в заброшенном здании она чувствовала себя в безопасности. Потому что он был рядом.

Его рука снова коснулась ее ладони. Пальцы переплелись. Они сидели молча, плечом к плечу. В этой тишине чувствовалось больше смысла, чем в любых словах. Его чёрные волосы контрастировали с её рыжими — забавное соприкосновение противоположностей.

Они не целовались, но каждый взгляд, каждое прикосновение и вдох наполняли их ощущением чего-то большего. Это было не началом отношений, а признанием связи, которая существовала всегда, даже когда они не знали друг о друге.

Внезапно тишина нарушилась пронзительным звонком. Телефон Али. Она вздрогнула, и Роман крепче сжал её руку. На экране высветилось имя, от которого внутри всё похолодело:

«Мария Сергеевна».

Паника охватила её мгновенно. Сердце заколотилось, ладони вспотели. Аля бросила на Романа испуганный взгляд.

— Это классная, — прошептала она. — Что делать?

Роман наклонился ближе. Его губы почти коснулись её уха, когда он произнес:

— Ты болеешь. Помни об этом.

Такая простая фраза, но сказанная с такой уверенностью. Его тёплое дыхание успокаивало. Аля кивнула, глубоко вдохнула и приняла вызов. Она старалась говорить слабо, немного хрипло.

— Алло?

— Кострова! — голос Марии Сергеевны прозвучал даже более резко, чем обычно. — Почему тебя не было сегодня на трех последних уроках? Объяснись!

Аля прокашлялась и добавила в голос болезненные нотки.

— Мария Сергеевна, извините… Я заболела. У меня поднялась температура и… — она сделала паузу, словно ей было трудно говорить, — и голова сильно разболелась. Я даже до медпункта не дошла, просто отправила маме сообщение и поехала домой.

Пауза. Аля слышала, как учительница перебирала бумаги на своем столе. Роман смотрел на Алю одобрительно и едва заметно кивал; его уверенность передавалась ей.

— Хм, — в голосе Марии Сергеевны слышалось недоверие, но оно постепенно таяло. — Почему не зашла ко мне, прежде чем уйти?

— Простите, я… я плохо соображала. Мне стало так нехорошо на второй перемене, что я еле добралась до выхода.

— У тебя температура сейчас есть? — теперь уже обеспокоенно спросила классная.

— Сейчас тридцать семь и пять. Мама ещё не пришла с работы, я сама померила.

— Хорошо, Кострова, — вздохнула учительница. — Ты никогда раньше не пропускала уроки без причины, так что я