Прядильщица Снов - Тория Кардело

На всякий случай Аля всё же достала телефон, ощущая странное спокойствие. Пальцы, обычно дрожащие от нервов, двигались по экрану гораздо уверенней, чем обычно. Быстро написала маме: «Плохо себя чувствую, ушла домой, не переживай».

Каждое слово отозвалось внутри странным эхом — это был первый шаг за границы правил, которые всегда казались нерушимыми.

Мама, занятая на работе, не ответила. Аля ощутила одновременно облегчение и укол совести. Но не осталось времени на сомнения — Роман уже двигался по коридору, и она последовала за ним, подхваченная течением этого безумного дня.

Они незаметно забрали куртки из гардероба и двинулись по пустым коридорам бесшумно, как две тени, скользящие мимо закрытых дверей классов, за которыми шла обычная школьная жизнь. Приглушённые голоса учителей, скрип мела по доске, шелест страниц доносились отовсюду, словно из другого мира.

Роман уверенно вёл её к запасному выходу возле спортзала — должно быть, уже пользовался им, возможно, даже не раз. Остановился у неприметной двери, прислушался. Аля ощутила, как время растягивалось, и каждая секунда наполнялась острым ожиданием — вот-вот их поймают, остановят, вернут в клетку условностей.

Роман слегка приоткрыл тяжелую металлическую дверь, выглянул наружу. Солнечный свет прорезал полумрак коридора тонким лучом.

— Чисто. Быстро, — его шёпот обжёг ухо, заставляя каждый нерв натянуться струной.

И вот она сделала шаг — последний шаг между «до» и «после», между послушной Алей и кем-то новым, неизвестным, свободным.

Холодный воздух ударил по лицу, но после душных школьных коридоров он казался невероятно свежим, почти опьяняющим. Аля жадно вдохнула его, чувствуя, как расширяются лёгкие, как кровь быстрее бежит по венам. Они выскользнули из школы, пересекли пустой двор — каждый шаг отдалял их от правил, обязанностей, ожиданий. И вот они уже оказались за территорией, на улице, ведущей к центру города.

Город вдруг показался другим — ярче, чётче, словно кто-то снял пелену с глаз. Аля замечала новые детали: узор трещин на асфальте, затейливую резьбу на старом фонарном столбе, блеск капель росы на последних осенних листьях. Мир, который всегда выглядел тусклым фоном для её тревог, вдруг снова обрёл объём и цвет, прямо как в детстве.

Внезапно она засмеялась. Сначала тихо, сдавленно, как будто не была уверена, что имеет право радоваться. Потом громче, свободнее. Нервно. Искренне. Смех вырывался из груди птицей из клетки — неудержимой, дикой, настоящей. Свобода кружила голову, поднималась от сердца к горлу.

Роман посмотрел на неё с легким удивлением и даже восхищением, как будто впервые увидел Алю — не серую мышь из класса, не объект травли, а живую девушку. Живую Алю Кострову, а не идеальную «пластиковую» Александру с Ткани Снов.

Потом уголки его губ дрогнули, и он тоже засмеялся. Тихо, сдержанно, но по-настоящему — без маски, без стен.

А потом они побежали. Не от кого-то или чего-то — а просто потому, что могли. Потому что молодость требует движения, а свобода — скорости.

Побежали по улицам маленького Зимнеградска, который теперь открывался перед Алей в совсем новом свете. Мимо серых хрущевок с облупившейся краской и редких старинных домов с резными наличниками. Мимо облетевших деревьев, чьи голые ветви рисовали на сером небе причудливые узоры. Мимо тусклых витрин провинциальных магазинов, где время будто остановилось десятилетия назад.

Они бежали навстречу мелкому холодному дождю, который усиливался с каждой минутой. Лужи отражали размытые силуэты зданий и прохожих. Воздух пах сыростью, опавшими листьями и дымом. Запах детства Али. Запах осени в конце октября, которая никак не хотела сдаваться зиме.

Они промокли насквозь. Волосы липли к лицу, одежда стала тяжёлой. Но Але было всё равно. Капли дождя обжигали кожу, и даже эта боль была настоящей.

Они остановились под старым тополем у парка, тяжело дыша. Роман запрокинул голову, подставляя лицо дождю. Аля последовала его примеру. Вода стекала по лицу, капала с ресниц. На губах. На языке. С привкусом свободы.

— Ты промокла, — заметил Роман, глядя на неё.

— Ты тоже, — ответила она.

И они снова засмеялись, как дети.

Аля поймала своё отражение в луже. Мокрые рыжие волосы прилипли к лицу. Нос покраснел, щёки тоже. Благо, она не красилась, так что смывать было нечего. Она выглядела как мокрая мышь, но впервые за долгое время это не вызвало отвращения.

Она видела другое. Улыбки. Настоящие. Не те фальшивые, натянутые маски, а живые улыбки, которые рождалась изнутри. Не привычную холодную усмешку странного одноклассника, а тёплую, открытую, немного смущённую улыбку Ноктюрна из мира снов.

— Куда теперь? — спросила Аля, стирая капли с лица.

Роман осмотрелся, улыбка медленно исчезла, но в уголках губ всё ещё оставалась та мягкость, которая так привлекала Алю.

— В «Сатурн»? — предложил он. — Там хотя бы сухо.

«Сатурн» и «Заря» были основными торговыми центрами в Зимнеградске. Они не поражали воображение — обычные трёхэтажные здания из стекла и бетона. Аля мысленно порадовалась, что Роман не позвал её в «Зарю» — несмотря на всё произошедшее, воспоминание о его поцелуе с Полиной всё ещё бередили душу.

Внутри их встретил десяток магазинов одежды, сомнительное кафе и кинотеатр с тремя залами. Но сейчас он казался Але оазисом цивилизации — тут хотя бы было тепло и сухо, и пока этого хватало. Они оставляли за собой мокрые следы на полированном полу, отчего продавщицы в магазинах смотрели на них с подозрением.

— В кино? — неожиданно предложил Роман.

— Сейчас? — Аля удивлённо моргнула. — А почему бы и нет? — он пожал плечами, вода стекала с его кожаной куртки на пол. — Днём зал будет почти пустой.

Они подошли к кассе небольшого кинотеатра «Космос». Девушка за стойкой, жующая жвачку, посмотрела на них сонно и равнодушно.

— Что идёт сейчас? — спросил Роман. Девушка указала на электронное табло:

— «Древние тени» начинаются через пятнадцать минут.

— Два билета, — Роман протянул купюру.

— Зал номер два, — Кассирша выдала билеты, не переставая жевать.

Аля посмотрела на Романа: его кудри промокли, прилипли ко лбу, тёмная школьная рубашка под курткой тоже облепила тело. Он должен был выглядеть нелепо, но вместо этого… завораживал.

— Ты правда хочешь смотреть ужастик? — спросила она, пока они поднимались по лестнице в зал.

— А какая разница? — он бросил на неё косой насмешливый взгляд. — Все эти фильмы одинаковые. Но в тёмном зале тепло, и никто не будет пялиться.

И правда, зал оказался почти пустым, только три человека сидели в разных углах. Они выбрали места в самом конце, подальше от всех. Мягкие сидения