Прядильщица Снов - Тория Кардело

Телефон лежал рядом. Он уже дважды писал Але, предупреждая об опасности. Она не отвечала. Наверное, уже спала. Или, что ещё хуже, бродила по тропам Ткани Снов.

Он должен был продержаться до утра. А потом… Что потом? Бежать? Куда? От Прядильщицы Снов не скрыться даже во снах.

Веки тяжелели. Он тряс головой, плескал в лицо холодную воду из бутылки. Не помогало. Сонливость накатывала волнами, каждая сильнее предыдущей.

Странно. Он никогда не засыпал так быстро после кофе. Никогда…

Если только…

Роман поднял чашку, принюхался. Ничего необычного. Но это не значило…

Мысли путались. Он встал, но ноги подкосились. Схватился за край стола, опрокидывая книги. Попытался дойти до двери, но комната кружилась вокруг него.

«Не спать», — приказывал он себе. — «Только не спать».

Но тело не слушалось. Он осел на пол, прислонился спиной к стене. Веки тяжелели, опускались…

Последнее, что он увидел перед тем, как провалиться в темноту, — силуэт Агаты в дверном проёме. Она смотрела на него, и в темноте её глаза светились, как у кошки.

«Сладких снов, Рома», — донёсся до него шёпот. — «Сладких кошмаров».

* * *

Первое, что почувствовал Роман, — жар. От невыносимого, удушающего жара лёгкие горели, а кожа казалась слишком тесной. Он находился в пространстве без чётких границ, где пол, стены и потолок перетекали друг в друга, искажаясь, как в кривом зеркале.

И повсюду пылал огонь. Не обычное пламя, а странный, почти живой огонь двигался неестественно целеустремленно. Языки пламени изгибались, словно пальцы, тянулись к нему. Каждый из них, казалось, обладал сознанием. Каждый хотел дотянуться, обжечь, поглотить.

Он попытался отступить, но огонь был везде. Сзади, спереди, по бокам — замкнутый круг медленно сжимался вокруг него.

Даже страх был не таким, как обычно. Не острым приступом адреналина, а всепоглощающим, ледяным ужасом, парадоксальным образом сосуществующим с испепеляющим жаром. Каждая клетка его тела кричала об опасности. Каждый нерв напрягся до предела.

«Это сон. Просто сон. Проснись!»

Но Роман не мог проснуться. Что-то держало его здесь, в этом кошмаре, не позволяло ускользнуть. Огонь подступал ближе, и он почувствовал, как волосы на руках начинают тлеть. Запах палёной плоти ударил в ноздри, вызывая рвотный рефлекс.

— Тебе страшно, Роман? — раздалось вокруг.

Голос Агаты звучал отовсюду и ниоткуда одновременно. Мягкий, почти ласковый, но совсем нечеловеческий.

— Это даже не начало страха, — продолжил голос. — Лишь намёк на то, что ты можешь почувствовать.

Огонь коснулся его ноги, и боль была настоящей. Невыносимо настоящей. Роман закричал, пытаясь отдёрнуться, но пламя держало крепко, словно живые кандалы.

— Проснись! — закричал он, обращаясь не к Агате, а к самому себе. — Проснись, чёрт возьми!

— Ты не проснёшься, пока я не позволю, — прошелестел голос. — Таковы правила. Ты ведь хотел знать, что такое Ткань Снов? Хотел бороться со мной? Что ж, вот она, истинная природа сновидений. Не безопасная иллюзия, а первобытный хаос, из которого рождаются все кошмары.

Огонь поднимался выше, охватывая колени, бёдра. Становилось всё больнее, но он не мог потерять сознание. Не мог сбежать. Мог только кричать, пока пламя пожирало его заживо — если это, конечно, было реальное пламя.

И в этом аду, в агонии боли и страха, Роман вдруг увидел её — Агату, но не в облике своей матери. Перед ним предстала мерцающая фигура с бездонными глазами, в которых отражались все кошмары мира.

— Ты хотел, чтобы я умерла, — её голос стал многоголосым хором, звучащим в унисон. — Но я не могу умереть, Роман. Я не живу в твоём понимании этого слова. Я — часть Ткани Снов. Я существовала до тебя и буду существовать после. А вот ты…

Она протянула руку, состоящую из чистого пламени, и коснулась его лица. Роман ожидал боли, но вместо этого почувствовал холод. Мертвенный, могильный холод проникал костей.

— Ты хрупок, — продолжила она. — Как и все люди. Как и твоя мать. Как и твоя… подруга.

При упоминании Али новая волна страха захлестнула его. Хуже, чем физическая боль, хуже, чем собственный страх — осознание, что он подверг опасности того, кто дорог ему.

— Не трогайте её, — прохрипел Роман сквозь дым, наполняющий лёгкие. — Она ничего не сделала.

— Как трогательно, — Агата наклонилась ближе; на её лицо, состоящее из огня, было невыносимо смотреть. — Но, к сожалению, не тебе решать, кого я трогаю, а кого нет. Ты привёл меня в этот мир.

Огонь поднялся к его груди, охватывая сердце, и боль достигла абсолюта. Не осталось ничего, кроме агонии и ужаса. Он больше не мог кричать — голос исчез, лёгкие отказывались работать. Темнота надвигалась со всех сторон, но даже в ней не было спасения.

— Это лишь предупреждение, — голос Агаты прозвучал тише. — Будь осторожнее со своими желаниями, Роман.

Но в момент абсолютного ужаса, когда огонь уже почти полностью поглотил его, что-то произошло. Вспышка осознания, яркая и болезненная, как сам огонь. Он вдруг понял, что этот кошмар ему странно знаком. Не просто знаком — он уже был здесь раньше. Много раз.

В течение последних лет, будучи сновидцем, Роман иногда попадал в этот огненный ад. Сначала эпизодически, потом всё чаще. Жар, боль, удушающий страх — всё повторялось с пугающей точностью. При этом он знал, что не умрёт, а лишь будет мучиться, гореть в жарком пламени, как в аду, но останется жить. В этом месте он никогда не умирал.

Потому что это не только его кошмар.

Это был их общий кошмар. И она вытаскивала его из него, но боялась не успеть.

Роман всмотрелся в огненный силуэт Агаты, и сквозь пламя, сквозь нечеловеческую маску внезапно проступило что-то ещё. В глазах, которые он считал бездонными колодцами зла, мелькнуло… сомнение? Страх? Сожаление?

И тогда пришло озарение: Агата не просто пугала его. Она боялась сама. Боялась того, что могла сделать с ним. Того, что её сущность — древняя, нечеловеческая — требовала от неё. И боролась с этим.

Кошмар, в котором она сжигала его заживо, снился не только ему — он снился и ей. Сценарий, который она отчаянно не хотела воплощать.

— Вы боитесь, — прохрипел он сквозь пламя. — Боитесь того, что можете сделать со мной. Того, что от вас требует Ткань Снов.

Пламя на мгновение застыло. В огненных глазах Агаты что-то дрогнуло, изменилось. Маска неземного хладнокровия соскользнула, и Роман увидел… растерянность. Почти человеческую.

— Ты ничего не понимаешь, — её голос прозвучал иначе. Не потусторонний