Никогда - Карола Мартинес Арройо

– Опять? Мы никогда не узнаем, что будет дальше, если все время будем перечитывать старые фрагменты.

«Питер по натуре был выскочкой, потому заговорил первый.

– Дорогая Венди, – выпалил он, – мы построили этот дом для тебя!

– Тебе нравится? Ответь! – воскликнул Живчик.

– Какой славный и уютный дом! – Венди произнесла именно те слова, каких от нее ждали мальчишки.

– А мы – твои дети! – закричали близнецы.

Тут все бросились на колени, стали тянуть к ней руки и упрашивать:

– Ах, Венди, милая Венди, будь нашей мамой!

– А я справлюсь? – Предложение ей польстило. – Это очень приятно и заманчиво, но я ведь обычная девочка, у меня и опыта никакого нет.

– Да какая разница? – сказал Питер, как будто он один из всех присутствовавших знал о матерях все на свете, хотя на самом деле знал меньше всех. – Нам просто нужен рядом ласковый человек, как мама.

– Ясно! – ответила Венди. – А знаете? Я ведь именно такая!

– Конечно, такая! – загомонили дети. – Мы это сразу заметили!

– Договорились, – сказала Венди. – Я буду очень стараться. Сейчас же идите в дом, маленькие безобразники! Наверняка уже и ноги промочили!»

Привет, Педро. Можно тебе набрать?

Хочу кое-что спросить по математике.

Торрес, зови меня просто Торрес.

Дай мне две секунды, уйду к себе в комнату.

Звони.

Спасибо, Торрес.

– Фьоре, смотри, что я нашла на верхней полке в шкафу у Мэгги. Какой хорошенький мешочек! Как раз для купальника, шапочки и очков.

И я зарыдала. Я узнала этот мешочек, вспомнила, как мама ходила на йогу или собиралась на пробежку, повторяя: «Давай вставай! Нельзя же целый день лежать!» Я все плакала и плакала, пока не пришло время ложиться спать.

На другой день у кровати лежал мешочек, а в нем – все, что я ношу с собой на плавание. И еще – сюрприз! Когда я открыла его в раздевалке, обнаружила там шоколадку с миндалем.

К нам пришли Мариана с мамой.

– Привет, Мариана! Привет, Вирхиния!

– Привет, Фьоре! Прими наши соболезнования. Мы обожали Соль, все мы.

Они обняли меня, а я разволновалась, потому что не знала, как попросить прощения, – я плохо это умею. Мари изменилась: одета иначе, как взрослая, волосы отрезала, говорит по-другому.

Когда Мари обняла меня, я уже не могла сдерживаться и заплакала. Бабушка предложила ее маме оставить нас ненадолго, и они вышли. Мы сели рядом, и я все ей рассказала. Было странно и хорошо. Как раньше. Мне ничего не пришлось объяснять. Бабушка налила нам по стакану молока к пудингу, который принесла Мариана. Потом мы перешли в мою комнату и продолжали общаться там. Она рассказала новости из старой школы: кто остался, кто ушел, а еще раз в две недели все собираются и обедают вместе. Она сказала, что по мне скучают.

А потом Мариана расплакалась, потому что вспомнила, как моя мама ходила в школу и просила, чтобы ее приняли в футбольную команду, и как в шестом классе мы поехали на пляж и взяли ее с собой.

Мы болтали обо всем на свете, и наступил вечер.

Глава 18

Айе приехала ко мне заниматься, и Мариана тоже зашла. Получилось прикольно, потому что они тут же подружились и разговорились, как будто знают друг друга всю жизнь. Едва ли Мари поладила бы с Агос и Евой; наверняка она решила бы, что они высокомерные.

Мы долго болтали. Перед уходом Айе рассказала, что видела, как Ева целуется с парнем из «А» класса.

Вскоре Ева написала мне в вотсапе.

Привет.

Привет.

Я тебе такое расскажу! Не терпится!

Давай.

Ты уже знаешь, наверное, потому что она нас видела.

Рассказывай, не тяни.

У меня теперь есть парень!

Кто?

ДЕЛУСИАННЕ!

Ты его терпеть не можешь

Неээээээээт… Вот это новость!

Окей, увидимся в школе.

Не обижайся, Ева. Я просто не ожидала.

Ева встречается с самым непроходимым тупицей в школе. Он занимался на подготовительных курсах вместе с нами и всегда задирал нос. Когда он попал в «А»-класс, мы обрадовались, потому что не придется терпеть его в нашем.

Надо же было замутить именно с ним! И как она его терпит?

– Привет, Каро!

– Привет, Фьоре! Как ты?

– Я хочу тебе кое-что рассказать.

– Давай, я слушаю.

– С тех пор как мама умерла, все очень изменилось. Я теперь иначе смотрю на вещи; девчонки говорят всякие глупости, рассуждают, как пойдут за покупками, в какой новой футболке прийти завтра, обсуждают мальчишек и кто с кем танцевал на дискотеке, а я смотрю на них, и это все как будто игра. Мы так с Марианой играли, когда были маленькие: надевали мамины туфли, типа идем на шопинг, ходили туда-сюда, ах, дайте, пожалуйста, две штуки, и все такое.

– Понимаю. У взрослых это называется другой взгляд на жизнь.

– Не знаю, оно ли это. У меня такое чувство, что всякие пустяки кажутся нам ужасно важными, но однажды все эти пустяки вдруг заканчиваются. Вот я, например, раньше как думала? Надо, чтобы на футболке было написано то-то, волосы чтобы лежали так, а не иначе, и такой-то секрет я расскажу Агос. А по-настоящему важным оказалось другое: любить маму, слушать ее всегда, почаще сидеть с ней рядышком и вдыхать ее аромат, запомнить цвет ее глаз, почаще спрашивать, что с ней происходит. Теперь ее нет, я скучаю по ней, и мне больше никогда не будет важно, во что я одета, как лежат волосы и есть у меня новая футболка, чтобы похвастаться перед девчонками, или нет.

– Милая моя, какие верные слова! Дай себе погоревать, не торопи события. Просто знай: так или иначе этот опыт тебе пригодится. Он поможет тебе вырасти.

– Пока что-то не помогает. Только больнее делается.

Часть вторая

Зима

Глава 1

Я проснулась часа в три ночи: спина мокрая, пижама липнет к телу. Я не сразу поняла, что вымокла из-за Мэгги – она описалась.

– Мэгги. Мэгги! – Я начала будить ее.

– Пора вставать?

– Ты описалась. Почему ты не сказала, что хочешь в туалет?

Она не отвечала и была как зомби. Я потянула ее за руку, она села и тут же опять легла.

Я подняла ее и усадила