«Дочь Ивана Грозного» - Ирина Семеновна Левит

– О, маман! Ты уже раскрыла все преступления? – весело поинтересовался Ярослав.

– Ярик, у меня к тебе еще одна просьба. Я принесла с работы две папки, там пьесы.

– Ты еще не ознакомилась с моим отчетом о жизни и творчестве драматурга Лепешкина, над которым я трудился вчера полдня, – укорил сын. – А у тебя уже новое задание?

– Я вечером ознакомлюсь со всем, – заверила Вера. – А ты поизучай содержимое папок. Наши эксперты посмотрели, но, может, ты чего интересное отыщешь. В свете твоего всестороннего анализа жизни и творчества драматурга Лепешкина.

– Пользуешься ты моей добротой, – ухмыльнулся сын.

– Но должна же быть от тебя какая-то польза, – отреагировала мать.

Глава 10

Роман Дорогин всегда любил «полевую» работу: куда-то пойти, с кем-то пообщаться, кого-то задержать, если надо… То есть работу активную, связанную с постоянным движением, переменой мест и впечатлений. Когда он смотрел на своего приятеля Тимура Морковина, сиднем сидевшего за компьютером, всегда думал, что сам бы от такого просто удавился. Тимур же, напротив, суету Дорогина воспринимал как нечто достойное сожаления: дескать, чего топтать ноги, когда многое можно выяснить, не вылезая из комфортного кресла.

Роман же суету любил, а сидеть в кабинете – нет. Но больше всего не любил, можно даже сказать ненавидел, принимать участие в обысках и всякого рода осмотрах. Он прекрасно понимал, что в делах, требующих неусыпного внимания, тщательности и даже дотошности, не силен. Однако именно из-за этого его глаза порой подмечали то, что у других проскальзывало мимо.

В квартиру Лепешкина с Романом снарядили двух оперативников, в том числе Валеру Осина, который обыски и осмотры проводить очень даже любил, поскольку это был его единственный талант. Но именно Роман заметил то, что тщательный Осин пропустил.

В спальне на стуле лежал толстый, похожий на бархатный, халат. Осин его взял, оглядел, встряхнул, похлопал по большим накладным карманам и положил назад. А Романа вдруг словно стукнуло: сунул руку в карман и выудил с самого низа маленький полиэтиленовый пакетик с розовым, закрывающим пакетик ободком и надписью «№ 8». В пакетике лежали четыре похожих на бусинки шарика. Роман сразу понял, что это гомеопатия.

– Валера! – Дорогин потряс находкой. – Ты чего ж халтуришь?!

– Я?! – изумился Осин, который сроду не халтурил.

– Ну ты, разумеется. Смотри, что я в кармане халата нашел.

– Вот ведь… – Осин выругался, – я ж вроде потряс и похлопал… – Засунул пакетик в другой пакет и скривил губы: – Странные люди, честное слово. Бабка вот моя свою гипертонию то нормальными лекарствами лечит, то вдруг гомеопатией… а потом все сначала. И этот москвич… вроде мы у него нормальное лекарство нашли, а тут вдруг гомеопатия… Причем, похоже, почти все употребил, совсем ничего осталось.

– Для экспертизы хватит, – предположил Роман.

Покинув квартиру, он позвонил Грозновой:

– Мы закончили. Ничего особенного в квартире не нашли, да оно и понятно – как-никак казенная. Изъяли все, что можно в рот засунуть, на радость экспертам этого добра немного. Все-таки человек как бы в гостинице жил. Кстати, нашли бутылку коньяка, но, представляешь, непочатую! Ну, то есть к спиртному Лепешкин страстью не пылал.

– Гастрит у него, – напомнила Вера.

– Па-а-а-думаешь! – хохотнул Роман. – Если человеку хочется выпить, ему и язва желудка не помеха. И, кстати, о желудке. Лекарства, которые нашли в спальне, в прикроватной тумбочке, как раз для желудка – «омепрозол» и «гевискон». А еще нашли пакетик с чем-то гомеопатическим, но там буквально четыре фиговинки. Мы все в лабораторию отправили.

– Рома, – сказала Вера, – загляни к своему дружку Морковину, он мне сообщил, что в прошлый понедельник Лепешкин интересовался деревней Боровушка. Ты, кстати, о такой слышал?

– Не-а…

– Но поскольку Лепешкин на следующее утро брал по карте билет на электричку, то это где-то по линии железной дороги. Скорее всего, он туда ездил. Непонятно пока – зачем, но постарайся выяснить, что за деревня.

– Постараюсь, – пообещал Дорогин.

Морковин сидел за своим компьютером с сосредоточенным выражением лица.

– Если тебя отправила Грознова по поводу того мужика, то иди к черту, – отрезал он, не отрываясь от монитора. – Я им еще не занимался. Все, понимаешь ли, думают, будто ткнул в клавишу компа, и вот вам на блюдечке с голубой каемочкой чего пожелаете. Я тут пока с информационной жизнью убиенного драматурга разбираюсь и перепрыгивать с одного мужика на другого не собираюсь. Терпеть не могу эти прыганья, обязательно что-нибудь упустишь.

– Ты о каком мужике? – не понял Роман.

– А-а-а… – махнул рукой Тимур. – Новое увлечение Грозновой по фамилии Буров.

– Я не в курсе, – пожал плечами Дорогин. – Я по поводу деревни Боровушка.

– А-а-а… – вновь махнул рукой Морковин. – Я сообщил Грозновой, что ею Лепешкин интересовался.

– А что за деревня?

Тимур оторвался от компьютера, уставился на Романа, произнес с возмущением:

– Ну совесть-то надо иметь?! Залезь в интернет и посмотри сам! Не спецу же моей квалификации такой ерундой заниматься!

– Я тебя вообще-то тоже не заставляю на обыски ходить, – усовестил Роман.

– Ну ладно, – действительно усовестился Морковин, – ты уж сам посмотри, если возникнут трудности, я помогу. Вот даже можешь сюда сесть. – Он показал на соседний стол. – А начни поиск отсюда. – Тимур защелкал клавишами, задвигал мышкой, на мониторе высветились адреса нескольких сайтов.

В принципе Боровушка ничем примечательным не отличалась. Да, находилась в двух километрах от железной дороги, то есть не где-нибудь в глуши, но место остановки электрички даже внятного названия не имело – «остановочная платформа 48-й км». Когда-то Боровушка входила в совхоз «Заря коммунизма», но «коммунизм» вместе с совхозом рухнули еще в конце девяностых. По кадастру, в деревне насчитывались пятьдесят семь домов, но по данным регистрации, обитаемыми были только девятнадцать.

– Кстати, – подал голос Тимур, – я по ключевому слову «Боровушка» пробил все запросы Лепешкина, так вот он первый и последний раз искал эту деревню в прошлый понедельник.

«Если Лепешкин интересовался деревней, а на следующий день купил билет на электричку, то наверняка туда и поехал. Вот только зачем московскому драматургу это понадобилось?» – подумал Дорогин, вслух же произнес:

– Тимур, а когда он обратный билет брал?

– Понятия не имею, – отозвался Морковин. – Нет уведомлений на телефон. Если вышел на какой-нибудь мелкой остановке, то там вполне может быть просто будка с бабкой кассиршей, которая только наличные берет.

Ну да, мелкая, даже без названия – просто остановочная платформа.

Глава 11

Во второй половине дня позвонили Ружецкая с Панюшкиной, отчитались: импровизацию по поиску подходящих в театре женщин проявили (впрочем, таковых