«Дочь Ивана Грозного» - Ирина Семеновна Левит

– Понятия не имею, – сказала Марина. – И мы о нем никакого четкого понятия не имеем. Мы его что, хорошо знали? Пусть полиция или кто там еще разбираются. Может, разберутся. Но ты-то чего вся на нервах? Конечно, человека убили, жалко… И возмутительно!.. И нас еще потреплют, нисколько не сомневаюсь… Этот парень из полиции с нами беседы беседовал, но наверняка еще захочет… И надо быть к этому готовыми. И к тому, чтобы спектакль делать, тоже надо быть готовыми. А ты, между прочим, вчера репетировала, словно бочки с цементом катала, уж не обижайся. И Лиханов тоже был так себе. Волынцев морщился, я видела, но удивительно, что не разорался.

– Ты, Мариночка, тоже не на высоте. Ты хоть и держишься, но тоже нервничаешь. (Дмитракова промолчала.) А я стараюсь взять себя в руки! – горячо заверила Аллочка. – А Диме Кирилл вообще был приятелем…

– Приятелем… – хмыкнула Дмитракова. – Просто знакомым из юности, с которым судьба случайно свела. А ты, Аллочка, похоже, на Лепешкина глаз положила. Изначально пустой вариант. Этого, как ты считаешь, хорошего мужика интересует, вернее, – интересовал только он сам. Сразу было понятно.

Аллочка хотела возразить – прежде всего, конечно, по поводу своего положенного глаза, – но тут зазвонил телефон с неизвестным номером.

– Да! – откликнулась она и услышала приятный, подчеркнуто любезный женский голос:

– Алла Александровна, вас беспокоит следователь Вера Ивановна Грознова. Очень бы хотелось с вами переговорить.

– Да-а… – повторила Аллочка и поспешно добавила: – А со мной уже разговаривал офицер… из полиции… Я все ему рассказала, а больше я ничего не знаю.

– Конечно-конечно, с вами разговаривал капитан Дорогин, но надо кое-что уточнить и бумажку подписать. Поэтому вы уж не откажите, зайдите ко мне прямо сейчас, я вам адресок продиктую.

Вера Ивановна говорила ласковым извиняющимся тоном и тем напрочь выпадала из Аллочкиных (впрочем, чисто теоретических) представлений о следователях, а потому вызвала смятение. Зачем?! Почему?!.

– Я сейчас не могу! У меня репетиция! – воскликнула актриса с ненаигранной пылкостью.

– Ничего страшного. Я договорилась с вашим режиссером, он готов вас отпустить, – последовал ответ, и Аллочка разволновалась напрочь.

Она была хорошей актрисой, в основном в амплуа лирических героинь, а значит, умела улавливать тонкие чувства и поэтому сразу уловила, что наилюбезнейшая следователь непонятно с чего актерствует, причем явно переигрывает. А это пугало.

Аллочка, конечно, умела по щелчку капать на сцену слезой, однако сама по себе особой слезливостью не отличалась. Но тут расплакалась.

– Ты чего? – поразилась Марина Дмитракова.

– Следователь меня специально вызывает. Никого из наших не вызывает, а меня вот…

– Ну и что с того?! – прозвучало это с некоторой долей негодования. Дескать, вот ведь манера устраивать трагедии на пустом месте. Глупость, да и только.

Марина Дмитракова слыла в театре женщиной рассудительной.

– А вдруг именно меня подозревают? – всхлипнула Аллочка.

– Подозревают всех! – отрезала Марина. – И трясти будут наверняка всех. Чистая формальность. Просто с тебя начали. Так что перестань кваситься.

Перестань кваситься?.. Легко давать советы. Трудно им следовать, если внутри прямо все замирает, потому как боязно. Однако она все же была актрисой и зашла в кабинет следователя вся собранная-подобранная, избрав для себя роль милой барышни, которая пусть немного волнуется, но совсем без повода – лишь потому, что слишком непривычно.

Следователь Вера Ивановна Грознова на первый взгляд оказалась именно такой, какой первый раз «услышалась» по телефону – сама доброжелательность. Опять же вопросы Грознова задавала примерно те же, что и полицейский Дорогин, – совершенно необременительные. И Аллочка не только внешне, но и внутренне успокоилась. И даже осторожно глянула на часы: вполне еще успеет поучаствовать в репетиции. Возникла пауза, из тех, когда сказать больше нечего, а тут же попрощаться неловко, и Аллочка решила взять инициативу на себя. Спросила:

– Если у вас всё, то я пойду?

– Конечно-конечно, – наидушевнейши улыбнулась следователь, – у меня только последний вопрос: что вы делали у Лепешкина дома вечером, когда его убили?

У Аллочки аж сумочка из руки выпала, соскользнула по колену и шлепнулась на пол. Точь-в-точь, как в дешевой мелодраме.

– О чем вы?! – воскликнула Аллочка, и это тоже было, как в дешевой мелодраме. Причем еще и сыгранной плоховато.

Грознова – молодая, симпатичная, вполне на вид цивильная – подперла ладонью щеку, произнесла с интонацией старушки-сказочницы из детского фильма:

– Ай-яй-яй, Алла Александровна, нехорошо обманывать…

Аллочка протестующе замотала головой, но сама поняла: сыграно не просто плоховато, а вообще бездарно. И следователь это видит.

– Значит, так. – Грознова хлопнула ладонями по столу, смахнула с лица улыбку и вообще всякую доброжелательность, произнесла сурово: – То, что вы в тот вечер были у Лепешкина, доказано. Вы оставили свои отпечатки на бутылке вина, которое пили. Если проверим по биллингу, наверняка обнаружим ваш мобильник в одной соте с квартирой. А капитану Дорогину сказали, что общались с Лепешкиным только в театре. Вы скрыли факт своего нахождения на месте преступления.

Последнее предложение – факт… нахождения… – прозвучало, словно приговор, и Аллочка перепугано вскрикнула:

– Я никого не убивала! Кирилл был жив! Я просто побоялась рассказать!..

– Вот теперь рассказывайте, – велела вмиг ставшая грозной Грознова. – Четко, конкретно, по существу.

 * * *

Ее с детства называли Аллочкой. Ну а как иначе? Нежное создание с белокурыми кудряшками, голубыми глазками, губками в форме поцелуйчика. Ангелоподобная очаровашка! А голосок… хрустальный перелив! И ведь все это не поблекло с возрастом – напротив, обрело более сочные краски и более аппетитные черты. К тому же оказалось, что еще и талант прилагается – и музыкальный, и артистический. В общем, дивное сочетание!

С юности у нее было полно поклонников, ну а когда она вышла на сцену театра оперетты, то прямо-таки стаями начали кружить. Однако Аллочка Калинкина всякие вздохи-букеты-признания хоть и принимала с улыбкой, однако на них не разменивалась, четко определив, что муж ей нужен, разумеется, любящий, но при этом солидный и состоятельный. О принце на белом коне она не мечтала: несмотря на свой романтический образ (и соответствующие роли), понимала, что принцы женятся обычно на принцессах, а актрис держат для развлечения – поразвлечься же она и сама умела.

Любящий, солидный и состоятельный у нее появился через два года после начала работы в театре, причем в самом начале гастролей в другом городе. Виктор работал начальником отдела финансового анализа в банке, а в театр пришел в качестве сопровождающего двух приехавших в командировку коллег, одна из которых обожала оперетту. Он влюбился в Аллочку буквально с первого взгляда. И