«Дочь Ивана Грозного» - Ирина Семеновна Левит

Вера вчера ближе к вечеру порывалась пару раз позвонить ему с вопросами о промежуточных результатах. Правда, сама Вера после визита к Стрекаловой попросила Тимура в первую очередь заняться Гертрудой Яковлевной и ее ближайшим окружением. Но, в конце концов, Дорогин принес ему компьютер и телефон Бурова к началу рабочего дня, во второй половине дня доставили из хранилища вещдоков компьютер и телефон Хвостова, а компьютер и телефон Лепешкина уже несколько дней лежал у эксперта. Однако звонить Вера все-таки не стала, прекрасно понимая: Тимура подгонять бессмысленно, он это терпеть не может, зато любит основательно покопаться, все собрать воедино и уж потом выдать в наилучшем виде. Не исключено – в виде не только сухого отчета, а очередного занимательного рассказа.

Свои рассказы Морковин обычно выстраивал по принципу от мелкого к крупному, от наименее значимого к самому важному. «Тебе бы книжки писать», – не раз советовала Грознова. На сей раз Тимур начал со Стрекаловой, с которой, впрочем, следователь вчера и просила начать, отодвинув остальных несколько в сторону.

– Ничего особо интересного, – с видом человека, зря потратившего свое время, произнес Морковин. – Про саму драматургиню-подпольщицу вы и так все в общем и целом знаете. Пасынок действительно младше ее на пятнадцать лет, ему шестьдесят восемь, работает врачом-терапевтом в двадцать четвертой больнице, причем редкой устойчивости человек: как пришел туда сразу после института, так и не уходит. В свою нынешнюю довольно обычную двухкомнатную квартиру переехал вместе с женой семь лет назад. Я так понимаю, решали квартирную проблему сына, который именно тогда и женился. А через год Сергей Владленович овдовел. Его сыну, Алексею Сергеевичу, сорок два, он начальник отдела логистики в транспортной компании средней руки. Тоже, видимо, устойчивый товарищ, работает там уже десять лет. Его жена, Юлия Викторовна, тридцати шести лет, технолог на кондитерской фабрике. Теперь домработница, Наталья Алексеевна Павлова, сорока пяти лет, сотрудница социальной службы, ходит к Стрекаловой пятнадцать лет. Никого из этой компании в наших базах нет. Про них вообще ничего цепляющего нет. Обычные люди.

– Ну да, обычные, прямо совсем обычные, – фыркнула Вера. – Только именно кто-то из них решил отравить Стрекалову. В полном соответствии с банальным утверждением: ищи убийцу прежде всего в ближнем круге. Впрочем, тут у меня версия есть. И Гаврилин кое-что насобирал. Ладно, Тимур, давай дальше.

– Ну, дальше наш убиенный драматург. Вернее, псевдодраматург. Я еще раз посмотрел его компьютер и телефон. В почте полно всякого разного, но никаких следов переписки со Стрекаловой. Уверен, есть второй адрес, только в этом компьютере, который совсем новый, его нет, возможно, есть в старом компе, но это уже искать надо где-нибудь в Москве. Есть еще, конечно, другие варианты поиска, более сложные, но зачем копаться, когда можно у Стрекаловой посмотреть, с какого адреса ей письма слали.

– То есть ничего интересного, – констатировала Вера. Творческая переписка драматургов-подпольщиков ее сейчас мало интересовала.

– В телефоне Лепешкина и в данных, которые сотовая компания прислала, тоже ничего нового не обнаружил. Есть номер Бурова, с ним взаимные созвоны были три раза в июне, когда Лепешкин в городе находился. А до того – ни одного звонка. Со Стрекаловой периодически перезванивался. С Хвостовым – никаких контактов. Впрочем, есть один момент… – Тимур неопределенно пожал плечами, – но, не исключено, я просто занудствую… В общем, в телефоне есть большой звуковой файл, симфоническая музыка…

– И что? – не поняла следователь.

– А зачем целые концерты на телефон писать? Других носителей, что ли, нет?

На сей раз пожала плечами Вера. Вот уж точно, Морковин занудствует.

– Может, конечно, это ничего не значит. А может, таким образом напрочь затерли звуковой файл, который уже был. Но это так… фантазии… – признал Тимур.

– Сначала слушал рок-концерт, потом надоело, переключился на симфонический. Запросто, – предположила Вера. – Ладно, давай дальше.

– Дальше комп и телефон Хвостова. Номер, ясно дело, уже аннулирован, так им три года не пользовались. А компьютер… свалка, чего там только нет, но того, что нужно, как раз нет. То есть вообще ничего интересного для нас.

– И никаких пересечений с Буровым? Ни в телефоне, ни в компьютере?

Морковин ухмыльнулся:

– Никаких! Да и зачем им все эти технические радости, когда есть совершенно простой способ? Я взял и пробил адреса мастерской, где ударно трудился Буров, и фирмы «Ваша защита», где, уж не знаю, насколько ударно, но трудился Хвостов, и выяснил: обе эти конторы обитают в одном месте – в бизнес-центре «Солнечный». Мастерская – на первом этаже, а фирма – на третьем. То есть, Вера Ивановна, они могли почти каждый день видеться в натуральном виде. Без всякой виртуальной связи.

– Предусмотрительно, – оценила Вера. – Никаких следов в сети, а обычные следы в здании на… сколько там этажей?

– Двадцать четыре.

– …ну вот, тут же затрет множество чужих ног. И Хвостов, знаток сигнализаций, наверняка был в курсе как не попасть на видеокамеры. Но все это при условии, что эти двое в принципе были знакомы. В здании, которое муравейник, люди могут годами даже отдаленно не пересекаться.

– Запросто, – не стал обнадеживать Морковин. – Тем более, в телефоне и компьютере Бурова тоже никаких следов знакомства.

– И тоже в принципе ничего интересного? – с явным разочарованием предположила Вера.

Тимур снова ухмыльнулся, взял паузу, посмотрел многозначительно и тут же напоролся на укоризненный взгляд Веры.

– Хватит нагнетать интригу, – велела она тоном человека, который совсем не расположен к выслушиванию витиеватого сюжета.

– Ну, не хотите, как хотите, – легко отреагировал Морковин. – Тогда по пунктам. Первое. Свой комп Буров однажды полностью вычистил. Ну то есть полностью удалил всю начинку с информацией и вкачал новую. Восстановить, что было раньше, невозможно. А что есть сейчас – неинтересно. И, в отличие от компа Хвостова, не так уж много там чего в принципе. А случилась эта крупномасштабная замена компьютерной требухи за два дня до ограбления Гонтарева.

– Интересно… – задумчиво произнесла Вера. – То, что Буров и Хвостов работали в одном здании, может быть просто совпадением. Но то, что Буров уничтожил всю информацию за два дня до кражи…

– Настораживает, – согласился Тимур. – А потому переходим ко второму. Уже после смерти Бурова к нему на мобильник поступил звонок со стационарного телефона. Как сказал Дорогин, ссылаясь на соседку, звонила женщина, она хотела услышать Бурова, не знала о его смерти, объяснила, дескать, договаривалась с ним что-то отремонтировать. Так вот я пробил этот номер. Записан он на Снежину Тамару Петровну, пятидесяти восьми лет, проживающую по адресу улица Савеловская, дом четыре, квартира шестнадцать. Вы наверняка спросите: чем эта тетенька нам интересна?