Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Том 2 - Ринга Ли

– А чего он натворил-то?

В следующую секунду они уже оба испуганно подпрыгнули от голоса, раздавшегося за их спинами:

– Что вы тут делаете?

Лю Синь, не найдя Тан Цзэмина у источника, направился на его поиски. Услышав несколько фраз из их разговора, он никоим образом не показал своей заинтересованности и направился вместе с Тан Цзэмином домой.

– Не лезь во взрослые дела, А’Мин, – просто сказал он, когда Тан Цзэмин попытался заговорить с ним.

Тан Цзэмин поджал губы, подавив желание вцепиться себе в волосы и раздосадованно завыть.

«Неужели тебе все равно на это?!»

Ближе к обеду Чоу Лицзы проснулся от стука в дверь, что продолжался уже некоторое время. Тихо и раздраженно рыкнув, он встал с разворошенной постели, натянул черные штаны на голое тело и отправился открывать. Распахнув дверь, он с минуту молчал – как и гость, стоящий на пороге.

Одетый с иголочки Сяо Вэнь, в наглухо запахнутом халате цвета охры с вышитыми по подолу фениксами, пристально смотрел на взлохмаченного парня – от черных волос, в беспорядке спадающих до самого пояса, до подтянутого торса. Вдоволь насладившись первым за последнее время добрым утром, Сяо Вэнь широко улыбнулся, сияя глазами:

– Собирайся, мы идем на рынок.

Глава 66

Золотая рыбка

Чоу Лицзы таскался за Сяо Вэнем, как пес на привязи, и уже не чувствовал ног, в отличие от лекаря, которому беготня по шумному рынку была только в радость. Сяо Вэнь сновал от лавки к лавке, что-то выискивая. Многие торговцы закатывали глаза на его вопросы, а некоторые обещали доставить запрошенное им через несколько дней – разумеется, с полной предоплатой. Они держали Сяо Вэня за дурака?

Они, может, и нет, а вот Чоу Лицзы недоумевал: «Этот дурак в самом деле отправился на поиски золотой рыбки для мальчишки? Какая глупость».

В этот день было на удивление жарко и безветренно, поэтому даже неугомонный двужильный Сяо Вэнь утомился после часа безуспешных поисков. Чоу Лицзы и рта не успел раскрыть, чтобы предложить передохнуть, а лекарь уже подхватил его под руку и утянул в таверну, которая пользовалась популярностью в этой части города. Места здесь всегда были заняты с самого утра, но, широко улыбнувшись местной хозяйке, которая была его постоянной посетительницей, Сяо Вэнь выбил им столик на втором этаже у окна. Из приоткрытых створок дул приятный легкий ветерок, доносившийся с берега реки, которая текла через город в сторону полей.

С легкой и щедрой руки Сяо Вэня их стол тут же был заставлен разными холодными закусками под щебет прислужника, который расхваливал блюда. Густой суп из ячменя и тертого картофеля, салаты из сладких трав, капусты и оливок, посыпанные толченым сычуаньским перцем. И сразу за этим – сласти: персиковый пирог, щедро политый глазурью, запеченные в меду яблоки и тыквенные пирожные в сахарной пудре.

Чоу Лицзы, уловив запахи еды, удивился было тому, что все яства были овощными, – пока перед ним не поставили огромное блюдо улиток с медом и чесноком и запеченного в глине краба, исходящего густым паром.

Сяо Вэнь неловко улыбнулся:

– Прости, я знаю, ты не ешь мясо. Просто… на Цинмин я всегда хочу отведать именно эти блюда.

Чоу Лицзы удивленно приподнял бровь. Он извиняется за то, что ест перед ним мясо? Парень вдруг вспомнил, что даже на новогоднем банкете лекарь отказывался от мясных яств, позволяя ставить на свой стол только овощи, чтобы не тревожить острое обоняние спутника. В самом ли деле этот человек был настолько добр к другим, что даже испытывал неловкость от собственных предпочтений? Вот дурак.

Чоу Лицзы лишь кивнул, на ощупь придвигая к себе пиалу с рисом и водоросли. Помолчав немного, он сказал, слыша, как Сяо Вэнь напротив тихо стучит палочками:

– Ты так внимателен к другим людям.

– А? – поднял голову Сяо Вэнь, краем глаза подмечая, как кусок капусты плюхается из его палочек в миску, так и не добравшись до рта. – А… я не всегда таким был. Это все Лю Синь. Он никогда не выказывал недовольства из-за мясных блюд на столе. Но чем больше я узнавал его, тем чаще замечал, что он старается окружить себя сильными запахами, чтобы перебить аромат мяса. В конце концов я понял, что веду себя грубо, заставляя своего друга мучиться за столом, поэтому, когда мы обедаем вместе, я стараюсь не есть мясные блюда.

Чоу Лицзы нахмурился:

– Но разве это не его выбор? Зачем подстраиваться и лишать себя того, что тебе нравится?

Сяо Вэнь улыбнулся:

– Это обычное уважение. Он тоже отказывается ради меня от жареной карамели и вишневой глазури, зная, что я не люблю их приторный запах.

Чоу Лицзы, казалось, еще больше помрачнел после этих слов. Сделав глоток чая, он сказал:

– Вы так близки.

Сяо Вэнь выдохнул, чуть померкнув улыбкой:

– Да, верно… Только в последнее время мне кажется, что он ищет причины, чтобы сократить наше общение. Наверное, Гу Юшэн прав, я слишком навязчив. После того как я предложил Лю Синю дать второе имя, он словно… – Сяо Вэнь сделал неопределенный жест рукой и сник, уже без удовольствия ковыряясь палочками в еде.

Чоу Лицзы вскинул брови и улыбнулся уголком губ:

– Как можно отказаться от второго имени? Это ведь такая честь – получить его от кого-то столь умудренного и прославленного, как ты.

Сяо Вэнь неловко рассмеялся, почесывая затылок:

– Дни моей славы в прошлом. Сейчас я обычный лекарь без чина и положения. И пусть я являюсь Тройным юанем[30], поскольку сдал императорский экзамен и вошел в пятерку лучших, мое положение сейчас нельзя назвать выдающимся.

Чоу Лицзы, казалось, искренне удивился и замешкался. По всей империи ходили слухи о пяти Тройных юанях, которые блестяще сдали императорские экзамены и в совершенстве освоили шесть искусств[31], – перед этими людьми были открыты все двери. К несчастью, имена почти всей этой пятерки мало кому известны. Эти люди были разного возраста и положения и не любили выходить в свет. Лишь один из них – великий южный мастер – купался в славе, набирая сотни учеников каждый год. Его щедрость и самодовольство достигли поистине впечатляющих размеров и в конце концов вылились в то, что, открыв двери для многих, он основал свой орден, разросшийся до пятидесяти городов. В