Сокол-корабль - Вячеслав Александрович Овсянников

Сказали ей про Василия.

Заплакала Офимья Александровна,

Говорила таковы слова:

«Гой вы еси, удалы добры молодцы!

У меня вам ныне делать нечего.

Подите в подвалы глубокия,

Берите золотой казны не считаючи».

Брали они казны по малу числу:

«Спасибо, матушка Офимья Александровна,

Что поила-кормила,

Обувала и одевала добрых молодцов!»

В ту пору матера вдова Офимья Александровна

Подносила им по чаре зелена вина.

А и выпили они, поклонилися,

И пошли добры молодцы, кому куда захотелося.

Илья Муромец в ссоре с князем Владимиром

Старина сорок девятая. Илья Муромец после долгой отлучки появляется в Киеве на пиру у князя Владимира. Князь Владимир не узнает его.

Ездил Илья Муромец далече, далече во чистом поле,

Ездил он много поры-времени,

Цветно платье у него истаскалося,

Золота казна истощилася.

Приезжает Илья во Киев-град.

У князя Владимира пир навеселе,

Приходил Илья в княжий терем

На пир ко князю Владимиру,

Стоит Илья у ободверины;

Не опознал его Владимир-князь:

«Ты откуда родом, откуда племенем,

Как тебя именем величать,

Именем величать, отцом чествовать?»

Отвечает князю Илья Муромец:

«Свет Владимир Красное Солнышко!

Я Никита Заолешанин из Нова-города,

Из дружины Васильюшки Буслаева».

«А зачем ты, Никита Заолешанин, в Киев пожаловал?

Али потерял ты что, Никита, в Киеве?»

И отвечал Илья князю Владимиру:

«Не потерял я, Никита, ничего в Киеве,

При мне мой добрый конь и палица булатная,

При мне моя сабля вострая.

Да ведь Василий-то Буслаев потерял свою буйну голову,

Потерял на горе Сорочинскоей,

Понапрасну сгинула головушка богатырская».

А Владимир-князь Илью не почествовал,

Не садил его Владимир со боярами,

Садил его Владимир с детьми боярскими.

Говорит тут Илья таково слово:

«Уж ты, батюшка Владимир-князь,

Князь Владимир стольнокиевский!

Не по чину место, не по силе честь:

Сам ты, князь, сидишь со воронами,

Меня садишь с воронятами».

Князю Владимиру то слово не в любовь пришло:

«Есть у меня, Никита, три богатыря;

Выходите-ка вы, самолучшие,

Возьмите-ка Никиту Заолешанина,

Выкиньте вон из гридницы!»

Выходили три богатыря,

Стали Никитушку попёхивать,

Стали Никитушку поталкивать:

Никита стоит – не ша́тнется,

На буйной главе колпак не тря́хнется.

«Ежели хошь, князь Владимир, позабавиться,

Подавай еще трех богатырей!»

Выходило еще три богатыря.

Стали они Никитушку попёхивать,

Стали они Никитушку поталкивать.

Никита стоит – не шатнется,

На буйной главе колпак не тряхнется.

«Ежели хошь, князь Владимир, потешиться,

Посылай еще трех богатырей!»

Выходили третьи три богатыря:

Ничего не могли сделать с Никитушкой.

Сидел на том пиру Добрыня Никитич сын,

Говорил он князю Владимиру:

«Ай же ты, князь Владимир Красное Солнышко!

Это ведь не Никитушка пришел Заолешанин,

Пришел стар казак Илья Муромец!»

Говорит Илья Муромец князю Владимиру:

«Уж ты, князь Владимир стольнокиевский!

Тебе, князю, охота попотешиться?

Пропадет теперь у тебя охота тешиться».

Стал он, Илья, богатырей попихивать,

Сильных-могучих начал попинывать:

Богатыри по гриднице ползают,

Ни один на ноги не может встать.

Говорит тут Владимир стольнокиевский:

«Ой ты гой еси, стар казак Илья Муромец!

Вот тебе место подле меня,

Хоть по правую руку, хоть по левую,

А третье тебе место – куда хочешь садись!»

Отвечает князю Илья Муромец:

«Уж ты, батюшка Владимир-князь,

Князь Владимир стольнокиевский!

«Не умел ты, Владимир, гостя на приезде учествовать,

На отъезде гостя не учествуешь!

Сам ты сидел со воронами,

А меня сажал с воронятами!»

Илья Муромец и голи кабацкие

Старина пятидесятая. Бунт Ильи Муромца. Пьянствует с голями кабацкими. Князь Владимир заточает его в тюремный погреб.

Собирался у князя у Владимира

Еще славный почестен пир

На многих князей и бояр,

И сильных могучих богатырей;

А не позвал-то он на пир Илью Муромца.

Показалось то Илье Муромцу

За досаду за великую.

Берет Илья свой тугой лук разрывчатый,

Из колчана берет стрелу каленую,

Стал по граду Киеву он похаживать,

Стал из туга лука постреливать,

На церквах кресты все повыломал,

Маковки золочены все повыстрелял.

Закричал Илья во всю силу свою богатырскую:

«Ай же вы пьяницы, голи кабацкие!

Обирайте, голюшки, маковки золоченые,

Несите в кабак, пейте зелена вина досыта!»

Пошел Илья по кабакам, по кружалам киевским,

Брал он в кабаке бочку-сороковку под одну руку,

Другую бочку под другую руку,

Третью ногой кати́т.

Выходил Илья на зеленый луг,

Закричал во всю силу свою богатырскую:

«Ай вы братцы мои, голи кабацкие,

Вы пожалуйте ко мне на зеленый луг,

Да вы пейте у меня зелена вина допьяна!»

Собирались пьяницы, голи кабацкие

К Илье Муромцу на зеленый луг,

Пили зелена вина допьяна.

Голи тут да засумлялися:

«Что-то будет нам от князя Владимира».

Говорит Илья таковы слова:

«Пейте вы, голи, не сумлевайтеся:

Я заутра сяду князем во Киеве».

Скинул Илья с себя шубу соболиную,

Князем Владимиром подаренную,

Обливал ту шубу зеленым вином,

Волочил по лужку зеленому,

Сам к шубе приговаривал:

«Упивайся ты, шуба, зеленым вином,

Уж мне так бы волочить собаку князя Владимира

По этому лугу зеленому».

Услышали о том бояре кособрюхие,

Насказали князю Владимиру:

«Уж ты, батюшка Владимир стольнокиевский!

А ты ешь да пьешь на честном пиру,

Над собой невзгодушки не ведаешь:

А как старый-то казак Илья Муромец

В Киеве кресты на церквах все повыломал,

Маковки золочены все повыстрелял,

Кабаки-кружала твои разорил,

Напоил допьяна всех голей кабацких в Киеве,

Сам он, Илья, распотешился,

Волочит твою шубу соболиную,

С плеч твоих