Сокол-корабль - Вячеслав Александрович Овсянников

Молвил слово князь Саур Леванидович:

«А и гой еси, княгиня Азвяковна,

Молода Елена Александровна!

Никому я тебя, княгиню, не приказываю,

Не приказываю и не наказываю,

А коли тебе Господь сына даст,

Вспои, вскорми и за мной пошли,

А коли тебе Господь дочь даст,

Вспои, вскорми, замуж отдай,

А любимого зятя за мной пошли:

Поеду я на время неведомое».

Входила княгиня на холм высокий,

Становилась на бел-горюч камень,

Глядела-смотрела в чисто поле:

Далеко ли едет князь Саур Леванидович.

Из того ли из-под белого камешку

Выползала змея лютая,

Кидалась она княгине на белую грудь,

Бьет хоботом по белу лицу.

Молодая княгиня испугалася, —

Во чреве дитя встрепенулося.

Вскоре после того княгине Бог сына дал,

Назвали Константинушкой Сауровичем.

Поила, кормила княгиня Константинушку,

Грамоте учила, читать, писать.

Будет ему, Константинушке, десять лет,

Спрашивает он у княгини матушки:

«Гой еси ты, матушка родимая

Елена Азвяковна,

Есть ли у меня на роду батюшка?»

Говорила ему княгиня Елена Азвяковна:

«Гой еси, мое чадо милое,

Константинушка Саурович!

Есть у тебя на роду батюшка,

Князь Саур Леванидович,

Поехал он в Большую орду, в проклятую землю,

А поехал он на время неведомое,

Я осталась чревата на тех порах,

Мне же он слово вымолвил:

«Коли тебе, княгиня, Господь сына даст,

Вспои, вскорми и за мной пошли».

Выходил тут княжич на крылечко на красное,

Вскричал зычным голосом:

«Эй вы, конюхи-приспешники!

Седлайте скоро мне добра коня

Под то седелечко черкесское,

А в задней луке́ и в передней луке

Вставьте по тирону камню самоцветному,

Не для басы-красы, для крепости богатырскоей,

Чтобы видеть путь-дороженьку ночью темною».

Садился Константинушка на добра коня,

Только он в ворота выехал, —

В чистом поле дым столбом.

И наехал часовню в чистом поле,

Зашел Богу помолитися.

А от той часовни три дороги лежат,

У первой дороги написано:

Кто этой дорогой поедет,

Конь будет сыт, самому – смерть;

А другою дорогой поедет,

Сам будет сыт, коню – смерть;

А средней дорогой поедет,

Убит будет молодец смертью напрасною.

Поехал Константинушка Саурович

Дорогою среднею.

Доезжает до реки Смородины,

А у реки Смородины струя течет кровавая.

А в ту пору Кунгур-царь перевозится

С теми ли татарами погаными.

Тут Константинушка Саурович

Начал татар с краю бить

Тою палицею тяжкою,

Он бьется-ратится целый день,

Не пиваючи, не едаючи,

Ни на малый час отдыхаючи.

Прибил всех татар до единого,

Кунгуру-царю в шатре голову срубил.

И поехал Константинушка в Большую орду.

Подъезжает он к Большой орде,

Закричал громким голосом богатырскиим:

Дали бы ему в поле поединщика,

А не то он всю орду пожжет, повырубит.

Возговорят тут татарове поганые:

«Есть у нас, братцы, полоненочек-затюремщичек,

Пошлем мы его в поле поединщиком

Против того богатыря грозного».

Приходили татарове поганые,

Приходили они к земляной тюрьме:

«Гой еси ты, полоненщичек,

Гой еси ты, затюремщичек!

Сослужи ты нам службу великую,

Выйди-ка в поле поединщиком

Против богатыря наезжего».

Возговорит князь Саур Леванидович:

«Ой вы гой еси, собаки татарове!

Давайте мне коня доброго,

Давайте мне сбрую богатырскую».

Сел князь Саур на добра коня

И полетел на поединщика в чисто поле.

Съехались богатыри в чистом поле,

И бились они день до вечера —

И один другого одолеть не мог.

И воззрел князь Саур на́ небо:

«Помоги ты мне, Господи,

Молодого богатыря из седла выладить».

И помог ему Господь выладить из седла.

Пал молодой богатырь на сыру землю.

Сел князь Саур ему на белу грудь,

Стал спрашивать-выведывать:

«Ой ты гой еси, добрый молодец!

Чьей ты земли, чьей орды,

Какого ты, молодец, роду-племени?»

Отвечал ему Константинушка Саурович:

«Не моя в поле Божья помочь:

Не стал бы я много спрашивать,

Срубил бы я тебе буйну голову

По самые могучие плечи.

Был у меня родной батюшка

Князь Саур Леванидович,

Пошел он в Большую орду, в проклятую землю —

Там и пропал».

Тут заплакал князь Саур Леванидович,

Поднял Константинушку за белы руки:

«Ой ты гой еси, добрый молодец!

Ведь я твой родной батюшка!»

Садились князь Саур с сыном на добрых коней,

Поехали на святую Русь.

Встречает их княгиня Елена Азвяковна.

Говорит ей Константинушка Саурович:

«Гой еси, моя родная матушка!

Выручил я родного батюшку».

Королевичи из Крякова

Старина шестьдесят пятая. Богатырь-королевич из города Крякова Петр Петрович вступает в бой с татарским богатырем. Узнает, что это его брат Лука.

Из того ли из города из Крякова,

Из того ли села из Березова,

С той ли улицы Рогатицы,

С подворья богатырского

Выезжал удалой добрый молодец

Петр Петрович королевский сын;

Выезжал он в раздольице чисто поле

Пострелять гусей, лебедей,

Малых перелетных утенышей.

Весь день он ездил с утра до вечера,

Не наехал он ни гуся, ни лебедя,

Ни малого перелетного утеныша.

Подъезжает он ко сыру дубу кряко́висту,

Сидит на дубе черный ворон,

Крыльица у ворона черным-черны,

Перьица у ворона белым-белы,

Распущены перьица до матушки сырой земли;

Эдакой птицы на свете не видано, не слыхано.

Брал Петр Петрович свой тугой лук,

Накладывал стрелу каленую,

Хочет стрелять черна ворона.

«Подстрелю эту птицу черна ворона,

Кровь расточу по сыру дубу,

Перьице распущу по чисту полю».

Провещал ему черный ворон языком человеческим:

«Ай же ты, удалой добрый молодец

Петр Петрович королевский сын!

Ты слыхал ли поговорку на святой Руси:

В кельи старца убить – то