Сокол-корабль - Вячеслав Александрович Овсянников

Еще пированье, почестный пир.

Да и пир идет уж ко вечеру,

Да и все на пиру пьяны да веселы;

За тем столом за белодубовым

Сидит богатырь Булат Еремеевич,

Один он не ест, не пьет, невесел сидит.

Князюшка Владимир стольнокиевский

По гриднице столовой похаживает,

Сафьянными сапожками потопывает,

Золотыми бубенчиками побрякивает,

Сам говорит таковы слова:

«Ай же ты гой еси, Булат Еремеевич!

Что же ты не ешь, не пьешь и не кушаешь,

Или чара тебе не по ряду шла,

Или место тебе не по отчине?»

Воспроговорит князю Булат Еремеевич:

«Ай же ты, батюшка Владимир-князь!

Чара мне, молодцу, по ряду шла,

И место на пиру мне по отчине,

Да и есть и пить мне, молодцу, не хочется,

Мне бы сослужить службу богатырскую».

Отвечал ему Владимир-князь стольнокиевский:

«Поезжай ты, Булатушка, во чисто поле,

Поищи в чистом поле богатырей русскиих,

Илью Муромца со товарищи,

Позови ехать в красен Киев-град,

Подымаются на Русь еще татары поганые».

Скоро встает Булат Еремеевич на резвы на́ ноги,

Выходит Булат на широкий двор,

Седлает он своего добра коня,

Берет палицу тяжкую в сорок пуд,

Берет копье мурзамецкое да саблю вострую.

Садился Булат на добра коня,

Поехал Булатушка во чисто поле.

Ездил Булат по чисту полю три дня и три ночи,

Нет нигде Ильи Муромца со товарищи.

Приехал Булатушка ко синю морю,

Видит богатырюшка стаю татар поганых, лазутчиков.

Поскакал Булат, прибил всю стаю поганую,

Три татарина бежали по берегу,

Да в сине море с берега бросалися.

Хватал Булат Еремеевич татарина за волосы,

Стал татарина выспрашивать:

«Ты скажи, скажи, татарин поганый, неверныий!

Сколько вашей силы поганой на Русь подымается,

И когда та сила пойдет на красен Киев-град?»

Отвечал татарин Булату Еремеевичу:

«Великая ныне сила на Русь подымается,

Столько силы на белом свете еще не видано,

Скоро придет та сила на ваш красен Киев-град,

Подымаются на вас сорок царей и сорок царевичей,

Сорок королей и сорок королевичей,

Народ русский весь повырубят,

Не оставят ни малого, ни старого».

Срубил Булат татарину буйну голову,

Поехал богатырь в Киев ко князю Владимиру.

Приезжает он на двор княженецкиий,

Коня к столбу точеному привязывал,

Приходил в гридню столовую да на пир.

Князь Владимир Красно Солнышко

По гридне столовой похаживает,

Да и у Булата богатыря спрашивает:

«Ай же ты гой еси, Булат Еремеевич:

Видал ли ты в чистом поле Илью Муромца со товарищи?

Позвал ли ты богатырей в стольный Киев-град?»

Отвечал Булатушка князю Владимиру:

«Ай же ты, государь батюшка Владимир-князь!

А и не видел я в чистом поле Илью Муромца со товарищи,

Видел я у синя моря татар поганых, лазутчиков,

Порубил я всех татар-лазутчиков,

Одного прежде повыспросил.

Говорил мне поганый татарин-лазутчик:

Подымаются на Русь сорок царей и царевичей,

Да сорок королей и королевичей,

Да с ними сила великая, несметная,

Такой силы на белом свете еще не видано.

Скоро будут на красен Киев-град,

Народ русский весь повырубят,

Не оставят ни малого, ни старого».

Говорит тут Владимир Булату Еремеевичу:

«Ай же ты богатырь, Булат Еремеевич!

Не осталось у меня защитников земли русскоей,

Послужи хоть ты мне верою-правдою,

Побереги наш красен Киев-град,

Озолочу, осеребрю тебя за выслугу великую».

Отвечал князю богатырь Булат Еремеевич:

«Ай же ты, государь-батюшка Владимир стольнокиевский!

Не надо меня осеребрять да озолачивать,

Я ведь защитник земли русской!»

Великое побоище

Старина шестьдесят девятая. Нашествие великой вражеской силы. Киев обступили несметные полчища, каких еще не бывало на Руси. Дружина богатырей-побратимов во главе с Ильей Муромцем в ожесточенном сражении одерживает победу.

Из-за тех же гор, из-за высокиих,

Из-за тех лесов темныих,

Из-за той же сторонушки восточноей

Не темная туча подымалася,

С силой Батыга-царь собирается

На стольный красен Киев-град.

Собирал он силы много-множество,

Сорок царей и сорок царевичей,

Сорок королей и сорок королевичей,

За всяким царем и за всяким королем по сто тысячей,

А всего за Батыгою войска счету не было.

Мать сыра земля потряслася от топота-топища

От той орды великой, несметноей;

От пару конского красно солнце померкнуло.

И подошел Батыга под Киев-град,

Расставил шатры полотняные,

Посылает посла в Киев ко князю Владимиру,

Посылает его с ярлыками грозными,

А в ярлыках тех грозных написано:

«Уж я, Батыга, Киев-град в полон возьму,

Уж я Божьи церкви все на дым спущу,

Уж я всю Русь разорю,

Весь народ русский повырублю,

Не оставлю на Руси ни малого, ни старого.

Княгиню Апраксию за себя возьму,

А самого Владимира будут тянуть очи косицами,

А язык-то теменем, – с живого кожу драть».

На ту пору не случилось богатырей в Киеве,

Все разъехались в чисто поле,

Один только остался у князя Владимира

Молодой Михайло сын Игнатьевич.

Говорил Владимир-князь таковы речи:

«Уж ты гой еси, Михайлушка сын Игнатьевич!

Ты садись-ка, Михайлушка, на ременчат стул,

Пиши, Михайлушка, ярлыки скорописчаты

Ко всем могучим богатырям русским —

Собираться в Киев на побоище великое.

В перву голову пиши Илье Муромцу,

Потом пиши Добрыне Никитичу,

Потом пиши Алеше Поповичу,

Он хоть силой-то не силен, да напуском смел,

Пиши Самсону Колыбановичу,

Ивану Годиновичу,

Василию Казимировичу,

Потыку Михайле Ивановичу,

Дюку Степановичу,

Никите Заолешанину,

Михайле Козарину,

Братьям Петровичам и братьям Сбродовичам,

Пиши Суровцу-Суздальцу, Пересвету, Ослябе,

Пиши-ка еще Гавриле Долгополому,

Он силой-то силен, да полы долги.

Пиши Ставру Годиновичу и Садку новгородским.

Еще пиши князю Роману Митриевичу,

Еще князю Сауру Леванидовичу

С сыном его Константинушкой Сауровичем,

Еще