Всё о мореплаваниях Солнышкина - Виталий Титович Коржиков

– Как?! – вспылил радист.

– Может, питательным бульоном? – сказал Борщик.

– Не мели ерунду! А хочется пофантазировать, так пиши себе книгу «Рассказы кока Борщика».

«А что! Возьму и напишу! Такую – только странички оближешь!» – хотел сказать Борщик, но в этот момент Морячок зашевелился и произнёс:

– Солнышкин, дай руку…

Солнышкин сорвался с места: «Жив!» Он протянул Морячку сразу обе руки! За ним бросились остальные. А Морячок потянулся к Солнышкину и, поскрипывая, сел.

Конечно, от снежного пинка ему досталось крепко. Но главное, в этой суматохе давным-давно никто не пожимал ему руки. А сейчас, после беды, к нему было протянуто столько дружеских рук, что глаза его засветились и он сказал:

– Всё впереди! Всё впереди!

Друзья расшумелись, они вспомнили, что и в самом деле всё впереди: и Океанск, и встречи – с бабушкой, с цирковыми медведями, с домиком Робинзона!

– Хватит! – крикнул Борщик. – Хватит с ними возиться! Снимаемся – и домой!

– Лучше бы за это время привели ребятишек на экскурсию с Камбалы, – сказал Солнышкин. – Мы бы им с Морячком столько показали!

Морячок засиял, но Челкашкин спросил:

– А люди?

– Нужны мы им тут! – сказал Перчиков. – Они и сигнала не подадут! Чем они там занимаются?

И вдруг, словно отвечая ему, в коридор ворвался луч. Вспыхнул, погас, вспыхнул – будто снова что-то говорил. Все выбежали на палубу. Но луч пропал, и впереди за стеной замаячила шапка Плавали-Знаем. Солнышкин привстал на цыпочки, однако ничего, кроме старой кастрюли на корме «Светлячка», не увидел.

– Что это значит? – спросил Челкашкин.

Перчиков снова пожал плечами. А Морячок пропел: «Вперёд, вперёд, ломая лёд!»

И Солнышкин сказал:

– Вперёд так вперёд! – взял лом и, так как ничего другого придумать не мог, стал быстро долбить лёд по направлению к «Светлячку».

За ним вышли Перчиков, Бурун, Челкашкин и работали, пока с камбуза не раздался крик Борщика:

– Пора бы и пообедать!

Работники отправились в столовую, где весь коллектив «Даёшь!» уже хлебал щи и посасывал вкусные косточки. Гремя ложками, члены экипажа обсуждали план действий. Лёд поубавился, траншею наметили…

Но когда они вышли на палубу, то ахнули так, что пароход качнуло: впереди сверкала ледяная ограда, за которой «Светлячка» не было видно. Недавно вырубленные льдины были ловко уложены в стену.

Моряки терялись в догадках, как вдруг, перелетев через борт «Светлячка» и через искрящуюся стену, на лёд выбросился Васька и с криком «Караул! Спасите!» метнулся к команде «Даёшь!».

Инструменты кока Супчика

Пока друзья кололи лёд, Плавали-Знаем плутовато прохаживался по своей территории и даже орудовал ломиком, будто помогал со своей стороны. Но как только экипаж «Даёшь!» загремел ложками и вилками, бравый зимовщик дал команду, и Уточка стал быстро укладывать в стену вырубленные глыбы льда, которые на собаках подвозил Васька.

– Ну, хватит! – сказал Плавали-Знаем, когда стена поднялась выше его шапки. – Теперь поработаем для кино и для матча.

Ряд сверкающих фигур уже стоял у стены, но некоторых на доске ещё не хватало.

– Сделаем! – сказал разгорячённый Уточка. Однако весело намекнул: – У нас есть и более экстренные дела.

Плавали-Знаем вопросительно посмотрел на него.

– Привязать покрепче собачек. Они так и рвутся на котлетные запахи. – Уточка кивнул в сторону «Даёшь!» и, схватив ледышку, запустил ею в чёрного кота: на виду у всей своры он грыз на ледяной стене баранье рёбрышко. А потом кивнул на Ваську, который принялся из пульверизатора чернить шахматные клетки. – Боцман мог бы давно совершить свой главный подвиг…

Капитан поднял бровь и рассмеялся:

– А, конечно, конечно! Вторая в мире! – И, похлопав Ваську по животу, взял его под руку: – Ну что, Вася, пошли?

– Куда?!

– За инструментом, к Супчику… – улыбнулся Плавали-Знаем.

И в то же мгновение, рванувшись из мамонтовой шубы с криком «Караул! Спасите!», боцман «Светлячка» ринулся через ледовую стену, влетел в коридор «Даёшь!» и вдруг ещё громче заорал: «А! А!»

Навстречу ему бежал Борщик, звякая двумя громадными сверкающими ножами.

Сногсшибательная радиограмма

Позвякивая наточенными в токарке ножами, ничего не подозревавший Борщик подходил к камбузу и думал, какую часть бараньей туши пустить на новозеландские котлеты. Услышав крик, он бросился навстречу Ваське, у которого при одном виде инструментов чуть не выскочили глаза.

– А! – надрывался Васька.

– А! – заорал Борщик, испугавшись Васькиного крика, и сел на пол.

– В чём дело? – закричал вбежавший с командой Моряков.

Васька замолк.

– В чём дело? – переспросил Перчиков.

– Васька! – развёл ножами Борщик.

– А ты что? – Радист перевёл взгляд на Ваську. – Обидел Борщик?

– Нет, – заныл Васька. – Плавали-Знаем! – И вдруг снова закричал: – Караул!

Крик этот был слышен так далеко, что на острове Камбала вздрогнул даже повышенный в чине мужественный лейтенант Молодцов, но подумал: чего не бывает во время съёмок!

– А что Плавали-Знаем? – спросил Перчиков.

– Заставляет резать аппендицит.

– Кого?

– Меня! Себе вырезать аппендицит! – взвыл Васька.

– Для чего?

– Для кино и для славы!

Кто-то покрутил пальцем у лба: свихнулся. Моряков пошёл в рубку, ему некогда было выслушивать всякую чушь, но Солнышкин сказал Ваське:

– Пошли в каюту! Расскажи обо всём толково.

И скоро, уписывая принесённую пришедшим в себя Борщиком похлёбку с пирожком, Васька выкладывал всё, что произошло на «Светлячке» в последнее время.

– Шуточки! – сказал боцман. – Ничего себе шуточки!

– Видали, захотел славы! Чарли Чаплин! Мерилин Монро! Джина Лоллобриджида! – сказал Солнышкин.

– Навуходоносор! Тиграт-Паласар! – возмутился Перчиков.

– Компот из камбалы! – крикнул Борщик, оскорбленный издёвкой над бедным Супчиком.

Теперь сразу стало понятно бормотание Морячка про выдающуюся зимовку, замечательное кино и про межконтинентальный матч. И Морячок, сияя оттого, что его наконец поняли, покатил в радиорубку.

– Для славы, – захлюпал Васька. – Нужен ему мой аппендицит! А у меня никогда, никогда… – И вдруг, схватившись за бок, застонал и замотал головой.

– Доктора! – крикнул Солнышкин.

Мгновенно явившийся Челкашкин пощупал Васькин живот, осмотрел язык и сказал:

– Срочную…

– Операцию? – дрожа, спросил Васька.

– Клизму, – сказал Челкашкин.

Петькин и Федькин положили Ваську на носилки, и, выплывая из каюты, он простонал:

– Доктор, а пирожок можно?

– Сначала клизму, потом пирожок! – отчеканил Челкашкин.

– Вот до чего довёл человека! – возмутился Бурун. – Славы захотел! Возил бы как следует кефир – вот тебе и спасибо, и слава!

– Да! – сказал Перчиков. – Зимовщик! И кино, и матч! Не поверишь!

Но тут вернувшийся в каюту Морячок протянул радисту перехваченную только что радиограмму: «АНТАРКТИДА. ЛЮБАЯ ПОЛЯРНАЯ СТАНЦИЯ. НАЧАЛЬНИКУ. ЭКИПАЖ ЗИМУЮЩЕГО ПАРОХОДА „СВЕТЛЯЧОК“ ВЫЗЫВАЕТ ВАС НА МЕЖКОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ ШАХМАТНЫЙ РАДИОМАТЧ. С ПРИВЕТОМ КАПИТАН ПАРОХОДА…»

Сногсшибательная радиограмма пошла по рукам. Перчиков засмеялся:

– Ну гроссмейстер, вот гроссмейстер! Межконтинентальный матч!

– Ну ладно! – сказал Солнышкин. – Я ему сниму кино!

– А мы с Морячком, –